Что же до тебя, то я видел твою чистоту, если в тебе и есть что — то порочное, так это то, что открыл я. Не пытайся что — то доказать этому миру, живи так, как нравится тебе. И добро пожаловать в мою реальность, детка…
Влада продолжала молчать, обескураженная его словами.
— С тобой все по — новому, Влада. Я знаю, ты ждешь от меня громких слов, вы се, женщины, ждете их всегда…Понимаешь, ты действительно особенная для меня, но в то же время, я пока не готов сформулировать, что я чувствую к тебе…Должен разобраться в себе… Страсть — да, несомненно…Желание быть рядом, осязать тебя, слышать твой голос — да… Говорить с тобой — да… Но мне пока слишком тяжело делить с тобой не только свои радости, но и горести, проблемы… Смешно все это звучит, и сложно….Но как есть… Влада, я боюсь приближать тебя настолько близко. Не из — за себя, а потому, что боюсь за тебя, я говорил тебе об этом…
Она слушала его…Обреченно и спокойно. И в душе уже смирилась со всем этим. Самым обидным было то, что он так и не произнес заветные три слова «я тебя люблю», хотя она так была готова их услышать, так была готова сказать ему их в ответ… И в то же время, понимала его… Принимала его правду…
***
Только выйдя на улицу и вдохнув свежего воздуха, Влада поняла, как зверски устала за день. Единственное, что хотелось — вырубиться, хотя бы на несколько часов. Васель не стал спрашивать ее мнения — машина снова понеслась по улицам Дамаска к его квартире на Мальки. А она была слишком уставшей, чтобы спорить с ним. С одной стороны, ей хотелось побыть одной, с другой, понимала, что оказавшись наедине со своими мыслями, еще больше закопается в себе.
Он не стал к ней приставать, понимающе кивнул, когда она сказала, что хотела бы немного поспать. Сама не заметила, как отрубилась. Когда снова разомкнула глаза, на улице была почти темень. Васель, судя по всему, отдыхал в гостиной — она слышала, как работает телевизор на заднем плане, а он оживленно с кем — то говорит по телефону на диалекте, характерном для клана его семьи, для людей с побережья.
Влада вышла в гостиную, потягиваясь. Нежный взгляд мужчины сразу встретил ее теплом… Сон подействовал на ее настроение исцеляюще. Зачем она все усложняет? Он ведь правда сейчас здесь, с ней. Почему не может жить моментом… Это так характерно для девушек… Даром мы смеемся над сказкой «о рыбаке и рыбке» или «о спящей красавице». Никогда ни одна мачеха не смирится с красотой Белоснежки, а старуха не будет вечно довольствоваться статусом столбовой дворянки. Им всегда будет мало того, что у них есть. Все мы вечно ищем, жаждем и требуем невозможного у вселенной, мужчин или самих себя…
— Кейфик (араб. — как ты?)? — спросил он, быстро закончив свой разговор по мобильному и подойдя к девушке, припав лбом ко лбу. — Кунт таабана ктир (араб. — была очень уставшей).
— Тамам (араб — все ок). Много я спала?
— Часа два, два с половиной…
— Да уж, ужас…
— А ты слишком впечатлительная, хабибти. Нельзя быть такой… — он опять откинулся на диван и руками стал привлекать ее к себе. — Тааль (араб — или сюда).
Она устроилась в уюте его рук. По телевизору шел какой — то новый сериал Нетфликс.
— Почему ты называешь меня хабибти? — не выдержала Влада…
— Потому что ты моя хабибти. Перестань задавать глупые вопросы…