Кирилл тоже проводил время с ней. Он по-прежнему не ночевал дома, заезжал, чтоб побыть с дочерью и переодеться, затем уезжал. Илья сказал мне, что он спит на работе, хотя я не спрашивала, где он ночует.
- Он уверен, что ты справляешься с Лизой лучше, чем мог бы справиться он.
Я покачала головой. Он мог бы справиться с Лизой. А вот со своими эмоциями, когда видит меня, он не справляется. То чертово платье было выстрелом не туда. Стриггерило не те эмоции. И теперь, глядя на меня, он видел исключительно её.
Что хуже, чем дольше это продолжалось, тем больше я стала понимать его и чувствовать себя отвратительно. До меня окончательно дошло, что я случилось именно то, чего он хотел, и то, что я сказала ему, что не сработает - я просто заменила ее в их доме и живу ее жизнью. Произошло ровным счетом это. Я уже даже не понимаю, кто я больше из нас двоих. Призрак одновременно двух сестер, ни одна из которых не уцелела внутри. Эта девушка, которая смотрит на меня в зеркало, еще не она, но уже не я.
Одним утром я словила себя на мысли, что хочу разбить это зеркало.
Внутри поднялось много раздражения и гнева.
Я стала принимать успокоительные, понимая, насколько сильно увязаю в синдроме самозванца, который решил вдруг выйти на арену. И поняла, что нужно что-то менять. И мой выбор пал не на поход к психологу и обращение за помощью, нет. Зачем? Это для умных.
Я же, будучи типичной женщиной в личностном кризисе, решила пойти с козырей и изменить то, что вызывает у меня больше всего негативных эмоций - свое отражение в зеркале. Пока мы были в магазине после садика и няня отвела Лизоньку в игровую зону, я купила краску для волос. Хорошо, что быстро, ведь Лиза и няня вернулись довольно скоро, и расстроенная Лариса Петровна сказала, что малышка испугалась и не захотела идти в игровую зону одна, без меня. Я поджала губы, огорчившись новостям. Меня напрягало то, что я не могу помочь ей побороть этот страх. Страх, что если я отлучусь, то я не вернусь. Я объясняла ей, обещала, что буду рядом столько, сколько ей нужно, и никуда не денусь, но это все сопровождалось тревожностью и мольбами никогда ее не бросать.
Очередной раунд состоялся перед сном.
- Ты обещаешь? - спросила малышка с надеждой, и я кивнула.
- Обещаю, - заверила, - успею даже тебе надоесть.
- Никогда, - зевнула девочка. - Скажи папе, что я его люблю, и дай ему буськи и обнимашки, когда пиедет.
Да, эту просьбу она тоже озвучивает каждый вечер перед сном, и тут мне приходится врать, обещая, что все передам. Идея об обнимашках с ним вызывает приступ истерического хохота. Он меня в платье увидел и видеть теперь не может, представляю, что было бы, если бы я забылась и обняла его.
Уложив Лизу спать, я отправилась в ванную комнату. Общую. Отдельной в моей гостевой комнате нет, хотя она есть в какой-то из хозяйских комнат. Но краска может оказаться с запахом, так что чем дальше от комнат, тем лучше.
Я никогда не красила волосы. Нам с сестрой повезло от природы, родители оба блондины, папа темнее, мама совсем светленькая, и нам от них достался идеальный блонд. Все, чем я пользовалась до этого - оттеночный шампунь, который добавлял пепельный оттенок, и то пару раз. Холодный блонд мне не сильно зашел.
И вот теперь я стою, сжимаю упаковку, которая обещает “Лесной орех”, и внимательно читаю, что с ней делать. Изучив инструкцию, замешиваю состав, мысленно колдуя над ним. Как ни крути, это решит мои проблемы. Новый цвет волос сделает из меня нового человека. И может этого нового человека отец семейства перестанет шарахаться, словно я прокаженная.
Я зачерпнула субстанцию на кисточку, когда в ванную распахнулась дверь. Я подумала, что проснулась Лиза, и опустила взгляд вниз, но я ошиблась. Подняла взгляд выше, и встретилась взглядом с Кириллом. Он не смотрел на меня, его потемневший взгляд внимательно изучал обстановку, а затем он вдруг сделал резкий шаг вперед, войдя в небольшую ванную и заполнив пространство своим присутствием, и резко выбил миску с краской из моих рук. Она рухнула в ванную и разбилась об чугун, темные пятна начали въедаться в белоснежное покрытие.