- Смелости не хватает. Или больно ему боишься сделать.
- Да… Всё так…
- Поверь, если тебе понадобится, то ты обязательно осмелишься и доведешь всё до конца.
- Да. Я уже не сомневаюсь в этом. С сегодняшнего дня.
- А что случилось сегодня?
- Приснился нужный сон, после которого даже в квартире оставаться не захотела. Ждала тебя, чтобы побыть у тебя и собраться с мыслями. Когда поняла, что тебя нет – села около квартиры.
- Почему ты сразу всё это не сказала? Я бы постарался тебе помочь. В следующий раз доверяйся. Не бойся.
- Хорошо.
- Может, в комнату пройдем?
И они прошли с коридора в комнату.
- Как тебе больше нравится рисовать? Карандаш, краски, ручка? – спросил он, предлагая ей сесть.
- Ой… Сложный вопрос. В детском саду и школе все кое-как рисовали карандашами, фломастерами и красками, - вспоминала она с улыбкой. – И дома рисовала. Больше карандашами. Один раз к нам в гости пришла моя двоюродная сестра. С ней была подруга со своей маленькой сестрой. Чтобы маленькой не было скучно, я рисовала ей добрых зайчиков и медвежат на облаках. Ей очень нравилось… - говорила Лена, а перед глазами проносились те милые дни. Она умолкла и дала образам шанс напомнить ей недавнюю юность…
Анатолий наблюдал за Леной. И сердце его почему-то сжималось.
«Сколько в ней внутренней боли… Даже при приятных воспоминаниях лицо её грустит».
Лена встала и подошла к окну. Толя встал с ней рядом и молчал.
- Твоя душа, как скрипка, которую ты вечно мучаешь смычком, - произнёс он. – Ты такая надрывная сегодня. И всегда?
- Красивое сравнение… Я сама не знаю. Может, и всегда.
- Тогда ты порадовала маленькую девочку, а хочешь порадовать меня?
«А кто порадует меня?..» - спросила Лена свою пустоту.
- Как это сделать? – почти равнодушно спросила она Толю.
- Я тебе покажу быстро, как работать с холстом, кистями и краской, а ты нарисуешь себе и мне то, что захочешь, что фантазия подскажет.
- Да. Я согласна! – посмотрела она на него. Улыбнулась. И глаза засветились.
- Ты такая красивая, - восторженно сказал он. Подожди. Стой так! Мне нужно тебя сфотографировать.
- Зачем?! – удивилась она, но не сдвинулась.
- Я хочу написать твой портрет. Я давно хотел нарисовать лицо человека в момент полного открытия души, - проговорил он после того, как сфотографировал её лицо. – Я могу немного изменить портрет, что-то в него добавить для полного образа. У меня бывает. Потом ты увидишь его. И выскажешь своё мнение.
- Как приятно! Будут рисовать мой портрет! – захлопала Лена в ладоши, как маленькая.
- Птичкой заливаешься! – порадовался он за неё.
- Не смущай!
- Делаю это каждый день и не собираюсь останавливаться.
- Ах, вот ты какой!
- Не такой плохой, как ты думаешь, - продолжил шутить он.
- Да я вообще думаю, что ты хороший, - серьёзно сообщила она.
- Значит, не буду пытаться дальше разочаровать тебя в себе.
- А зачем ты это делаешь?
- Да шучу! Я перед тобой такой, какой есть. Со всеми недостатками и достатками, как я люблю говорить, - значимо сказал он и улыбнулся. Лицо его, как всегда, было открытым и искренним.
- И ты за это награждён тем, что я тоже с тобой без масок.
- Ну мы прям награда друг для друга… Смешно звучит.
- Неодушевленно как-то.
- Лен, ты всегда одеваешься просто и со вкусом. Мне очень нравится, - резко перешёл с темы Толя. – Я, по правде сказать, в этом плане очень строг. Настоящий привереда. Люблю, когда всё ладно сидит, без вульгарности. Когда девушка женственна и немного соблазнительна, как цветок. Это моя душа художника всегда пытается представить на девушке идеальную одежду. Но подобрать её не так легко. И со стилем своим тоже разобраться надо. Но про тебя этого не скажешь. Сколько тебя вижу – всегда сама безупречность.
- Знаешь, определиться со стилем не всегда сложно. Просто многие мало зарабатывают, и им приходится покупать не то, что нравится. На что кошелька хватит…
- Но есть и люди, у которых просто нет чувства меры и стиля. И они даже с приличными средствами будут наряжаться, как ёлки или как серые мыши.
- О, Толя. Как же ты можешь забывать, что все мы индивидуальны. Все одеваются, как им нравится. У всех свой особенный стиль. И я уверена, что проблема ещё в том, что некоторые люди боятся экспериментировать с цветом одежды, потому что боятся цветов, которые им не нравятся, в которых они себя не видят или некомфортно чувствуют. От этого много зависит.
- Ты права! Сама рассудительность! – согласился он.
- Спасибо. Кстати, у меня проблем с одеждой всегда хватало.
- Да ладно! Не верю.
- Я всегда ходила одежду подбирать с мамой. И вкусы у нас не совпадали. И сейчас не совпадают. Критиковала она меня, дай бог. Я отвечала взаимностью, - улыбнулась Лена и продолжила:
- На все вещи, предложенные мне ею, я делала гримасу и повторяла: «Я не знаю, где ты это откопала, но закопай это обратно!». Естественно, я говорила шутливо. И мама не обижалась.
Анатолий слушал и улыбался.
- В итоге я выбирала вещи, которые нравились мне. Но бывали редкие случаи, когда я соглашалась на мамин выбор. Но потом очень жалела.
- Почему?
- В принципе, эти вещи мне шли. Проблема для меня была в том, что, когда мы вместе с ней шли по улицам, на меня многие смотрели, оборачивались вслед. И мужчины, и женщины. Мама это подмечала и всегда слащавым голосом говорила: «Как они на тебя смотрят! Даже девушки рассматривают с ног до головы!». Наверно, она думала, что мне такие фразочки нравятся, но они меня очень бесили. Я приходила домой, снимала эту одежду и больше никогда не хотела её надевать. Мама злилась на меня за потраченные деньги, но я продолжала упрямиться. С того времени я не любила привлекать к себе внимание, не любила чужих взглядов. И маминых комплиментов.
- Все мы со своими тараканами в голове и скелетами в шкафу. Не переживай, - веселился Толя.
- Лишь бы нас эти тараканы не сгрызли и скелеты вместе с собой в шкафу не закрыли, - кивнула Лена. – Вспомнила, какая у меня недавно ошибочка с кофтой вышла. Купила себе трикотажную кофточку на пуговицах спереди. Сначала всё было нормально. А потом она мне везде начала делать подарки… При малейшем движении или поднятии руки, она легко сама расстёгивалась, раскрывая грудь. Один раз я выходила с маршрутки, набитой людьми. Пока между всеми пролезла – кофточка успела раскрыть грудь. Мне пришлось попросить женщину передать деньги водителю, а сама в это время пыталась одной рукой застегивать пуговки, чтобы всё «это» никто не подметил, - закончила Лена и рассмеялась.
- Какая чудесная кофточка! Она не для соблазнения мужчин продавалась? И девушка ни при чём, если что! Красивая неловкость.
- Какой ты коварный! – пошутила Лена.
- Рад стараться! – Толя улыбнулся в ответ.
А потом он предложил заняться обучением Лены.
Глава 8.
«Лена стоит около ванной. Она смотрит в приоткрытую дверь. Видит привычную для неё бежевую ванну, но пока не решается зайти. Её мешает чувство незащищенности, ненормальности… Все ощущения сбились в комок где-то в сердце и замышляют что-то.
Лена всё-таки заходит. Тишина волнует её. Проходит несколько секунд и она ловит непонятный для мышления мираж: в месте с решёткой, куда затекает вода, при переполнении ванны водой, она наблюдает свою маму, купающуюся под душем… Всё видение размером с мизинец Лены.
«Бывает же такое!..» - удивляется Лена.
«Что происходит? Как!»
Лена окаменела, продолжая наблюдать. Но недолго ей разрешили «отдыхать». Её закрутил буйный вихрь. И не просто закрутил. Он начал забирать её к себе. Голова у неё кружилась. Лена становилась совсем маленькой, как видение её мамы. Еле слышно она вопила от ужаса…
Вихрь, не заботясь об украденной им девушке, нёс её в воронку, где была её уменьшенная мама. И начал её бешено засасывать!..»