Хамло, ты, Максимка! Есть немного…
Мысленно даю себе подзатыльник, что нагрубил и отправил одну.
А ведь очевидно было, что не видит. Просто — неожиданно! У нас тут никогда таких не было. Ну… инвалидов или типа того. Потому и затупил, не допустив такой интерпретации.
Ладно, спишем на то, что у меня сегодня башня отбита.
Дергаюсь следом за ней и торможу тут же.
Какое-то чувство неловкости, что ли. Слепая девчонка… Жалко. Красивая, вообще-то. Никогда не пересекался с такими. Как общаться — не представляю!
Перед ней разветвляется дорожка.
— Эй, подожди! — повышаю голос. В нем сквозит недовольство. Но это я на самого себя.
Девчонка не останавливается.
— Как там тебя… — бормочу, догоняю ее. — Яна!
Натыкаясь белыми кедами на траву газона, замирает. Там нет бордюра.
Шаг назад.
— Тормози, говорю! Развилка здесь. Левая дорожка. Давай свой чемодан. Ладно, провожу я тебя.
Из-за попытки скрыть чувство неловкости получается немного нахально и с одолжением. И хочется дать себе еще пару подзатыльников.
— Макс, кажется?
— Ага.
— Свободен, Макс.
Прохладно и спокойно.
— Да ладно, не обижайся. Мне показалось, что ты заносчивая.
— Не показалось, все, иди.
Перестраивается на левую дорожку.
— Ну я ж не знал, что ты слепая, — она вздрагивает. — Хватит тут из себя даму самостоятельную строить. Мне несложно, я провожу.
«Слепая»? Мне и самому режет это слово. Как-то по-другому надо было сказать?
— А ты как будто бы глухой? — язвительно. — Я же сказала — не нужно.
— Почему? — с недоумением перехватываю ручку чемодана.
— Ты мне не понравился, — вздергивает подбородок, дергая чемодан обратно. — Некрасивый.
Ну да, есть немного сегодня.
— Так ты не слепая? — поднимаю ее очки вверх, желая заглянуть в глаза.
Громко вдыхаю от неожиданности. Глаз нет!
Уворачивается. Очки остаются в моей руке.
Черт…
Нет, глаза есть, конечно, просто каждый заклеен каплевидным пластырем-подушечкой бежевого цвета. Поэтому и очки такие большие?
— Верни! — слепо протягивает руку в моем направлении.
Есть за мной косяк — когда волнуюсь веду себя слишком нахально или как идиот. И рядом с ней я взволнован и взбудоражен, как никогда!
Протягиваю очки, вкладывая их в тонкие красивые пальцы. Мы соприкасаемся. Я разжимаю свои, зависая на этом ощущении. Очки высказывают. Яна сжимает кисть, но не успевает их схватить.
Одно стекло разбивается об асфальт.
— Извини, — зажмуриваюсь я. — Разбились.
Вот я косяк ходячий!
— Мм. Класс.
— Черт, ну я извинился! — злюсь я и на себя и немного на нее. Потому что она, словно намеренно, еще сильнее меня выбивает из равновесия, чем я уже выбит.
— Давай новые тебе закажу? Проблем то…
— Никаких. Просто уйди.
Присаживается, ощупывает руками чемоданчик.
— Помочь?
— Нет.
Открывает замок. Достает еще одни очки.
— А что с глазами? — сглатываю я.
Лицо с этими накладками как у инопланетянки. Игнорируя вопрос, прячет глаза, надевая очки.
— Ян…
Что я должен сказать?
— Макс, развернешься на сто восемьдесят градусов, прямо перед тобой будет административный корпус, за ним выход. Дойдешь сам. Не маленький.
— Типа — послала, да?
— Типа — да.
— Окей.
В растерянности все равно иду следом за ней, отстав на несколько шагов. Не видит же ни черта… дурочка!
Навстречу нам Агния, девчонка Сэма, моего друга. Останавливается, следя за равномерно надвигающейся тростью Яны.
Мне хочется подозвать ее и тихо попросить, чтобы проводила Яну в комнату. Но Агния, видимо, соображает и сама.
— Привет, — подходит она к Яне. — Я Агния. Помощь нужна?
— Да, не помешает. Спасибо. Мне в четырнадцатую комнату надо.
— Пойдем…
Ну все, «Добби может быть свободен»! Устинова та еще нянька. Ей тут и самой непросто пришлось, поэтому, точно не бросит.
И заставляя себя отвернуться, я иду обратно к административному. Отчего-то с тяжелым булыжником в груди.
А нахрена ты туда идешь, Макс? Тебе же в кофейню.
Закатываю глаза… Потому что «послали», видимо! Какой ты послушный.
Меняя маршрут, сворачиваю в кофейню к друзьям.
А внутри, как клубок неугомонных змей, вращается куча вопросов и тревог: а как она будет здесь слепая? А что у нее с глазами? Это лечится? Или это навсегда? И почему я вдруг — «некрасивый» стал?…
Ой, все! Успокойся, Шагалов, не твои это дела. Выдыхай.
Глава 1. «Добби хочет быть свободен»