— Ты прячешься?
Не имея возможности говорить я только кивнула, спазм сдавил горло, слёзы грозились пролиться в любой момент. Именно сейчас я особенно остро чувствовала обиду от того, что я такая. Когда ты видишь безысходность, своя никчемность воспринимается как должное, словно это нормально, тебя не тяготит ни ущербность, ни обделённость. Но стоит хотя бы раз посмотреть на счастливые лица других, мгновенно вспоминаешь все обиды и разочарования, что усиленно прятал глубоко внутри.
— Не бойся! Леннарт нас защитит. — доверительно сообщила мне Вигдис.
— Несомненно, — безразлично отозвался мальчик.
На что я тихонько заплакала, прижимаясь к телу сестры, вздрагивая. Эта маленькая девочка, подарила мне больше тепла, чем кто либо после моей матери. Было страшно снова впускать в свое сердце кого-то, страх снова быть обманутым витал словно призрак, вечно преследуя и терзая мою душу. Но я быстро сдалась такому желанному теплу.
Так началась новая страница в моей жизни. Я не могу сказать, что многое изменилось, отношение взрослых осталось прежним, правда оплеух и тумаков стало в разы меньше. Теперь я всегда была рядом с Вигдис, развлекала и присматривала за ней, словно прислуга жила рядом в маленькой каморке. Где наконец-то, смогла обзавестись одеждой и вещами, которые мне дала моя «хозяйка». Несмотря на то, что сестре было всего четыре года, она была смышлёным и послушным ребенком, но в тоже время наивным, добрым и нежным, как цветочек. Следуя за ней словно тень, сопровождала её всюду: игры, обучение, прогулки, ничего не происходило без моего присутствия. Жена отца не выносила моего общество, поэтому лишь завидев меня она презрительно кривила губы и отсылала за дверь, где я могла простоять почти весь день, ожидая когда женщина покинет комнаты сестры. Брат делал вид, что меня не существует, а если Вигдис прямо говорила обо мне, спрашивая совета или интересовалась его мнением, лицо Леннарта Фолке приобретало равнодушный вид, словно я что-то бездушное или неживое.
Но я не отчаивалась, для меня всё изменилось, даже если и видимых перемен не произошло. Холод и ненависть окружающих меня больше не трогали, теперь у меня был маленький лучик солнца с воинственным именем Вигдис. Её детская любовь согревала сердце и я готова была пожертвовать ради неё жизнью, если это потребуется.
День оборота сестры стал и моим счастливым днём. Первым кого она обняла и с кем поделилась восторгом, была я. Отец не одобрял слишком близкого общения Вигдис со мной, но любимой дочери позволял это и даже больше. Всё чему меня учила моя мать, оказалось не нужным и не правдивым. Ведь глава Фолке со своей второй женой был нежен, с сыном вежлив и безгранично любил младшую дочь. Никто не опускал глаза к долу и не стоял неподвижно с опущенной головой, пока им не разрешат сесть или поднять голову. Так себя вела когда-то моя мать, прислуга, ну и, конечно же, я.
Мы часто подолгу гуляли в окрестностях поместья, изучая цветы и растения. А после моя сестра бегала в звериной форме, радостно повизгивая и подпрыгивая. Её маленькая волчица была самым великолепным зверем. Весь мой мир сузился к одному единственному существу, моей сестре. Все вращалось вокруг неё, и я тоже.
В тот день я впервые почувствовала себя защищенной, впервые так остро почувствовала родство и связь с Вигдис. Весеннее солнце ласково согревало молодые листики, что только-только распустились. Абрикосы сбрасывали лепестки, а вишни еще даже не думали распускать бутоны. Розовые кусты пестрели сочной зеленью и большими острыми шипами. Птицы пели, радуясь солнцу, весело перепрыгивая с ветки на ветку. Вигдис притащила хлеба чтобы приманить парочку, но пугливые пичужки не спешили к нам приближаться. С интересом скача вокруг рассматривая желанное лакомство. Хотелось петь, быть беззаботным и счастливым. Хотелось бежать что есть сил, смеясь во всё горло.
Но все хорошее не длится долго. Повернув в сторону густых кустов малинника, мы натолкнулись на компанию уже более подросших мальчишек. Всё это время я не видела вблизи Сверра Халдора, иногда на расстоянии он бросал мне убийственные или презрительные взгляды. Но один на один мы не встречались, до этого дня. И теперь уже на юношеском лице я созерцала многообещающую улыбку.