К горлу неожиданно подкатывает горький комок слёз. Различных неприятных эмоций и впечатлений оказывается слишком много. Я не сдерживаюсь. Прижимаю ладонь к губам и начинаю беззвучно плакать. Шок окончательно рассеивается, открывая долгожданный путь к мыслям и осознанию КУДА именно я по нелепой случайности вляпалась.
Плечи дрожат, а легкие разрывает из-за того, что не хватает кислорода. Я плачу и чувствую, как по щекам струятся горячие слёзы. Всё это время я не позволяла себе думать о разрыве с Даней, о том, что со мной будет дальше и какие именно трудности ожидают меня впереди. А сейчас я будто на миг остановилась и всё то, о чем я не хотела думать, обрушилось на меня смертоносной лавиной.
Нужно успокоиться и попытаться оттереть с кожи чужую кровь. Чем быстрей я всё это сделаю, тем скорей попаду домой. Всхлипнув, я встаю с пола, закрываю дверь изнутри и быстро раздевшись, встаю под душ. Тёплая вода помогает согреться и избавиться от напряжения в мышцах.
Быстро ополоснувшись, я вытираюсь большим пушистым полотенцем и вновь одеваюсь в униформу. Порванные колготки я не решаюсь надеть. Им путь только в мусорное ведро. Кое-как я подсушиваю свои светлые волосы полотенцем и стягиваю их обратно в хвост. На душе всё еще паршиво.
Тихонько открыв дверь, я выхожу из ванной и едва не врезаюсь в Барона. Он стоит, держа в руках какой-то свитер, явно мужской и шапку, тоже мужскую.
— Я закончила.
— Посмотри на меня, — это не приказ, но и не просьба, нечто усреднённое.
Нехотя я всё-таки заглядываю Барону прямо в глаза. Они у него тёмно-карие, цвета горького шоколада. Я всё еще не могу понять, кому может нравиться горький шоколад. Он ведь горький… И любить его — это так странно.
— Ты плакала?
Я чувствую, как у меня внезапно начинает трястись подбородок. Лицо Барона перед глазами плывет акварелью. Сдавленно всхлипнув, я опускаю голову. Огромная широкая ладонь вдруг сдавливает мое плечо и резко прижимает к твёрдой груди. Темная футболка пропитана тяжелым ароматом мужской туалетной воды и табака.
— Не реви, — тихо проговаривает Барон и гладит меня здоровой рукой по плечу.
Этот его жест шокирует меня. Я перестаю нормально дышать, ловя себя на совершенно безумной мысли — мне не страшно. Мне сейчас совсем не страшно быть рядом с Бароном.
— Испугалась, понимаю, — он отпускает меня и протягивает свитер с шапкой. — Женской одежды у меня нет. Возьми мою. А то в этих тряпочках точно заболеешь.
— С-спасибо, — заикаясь из-за рыданий, отвечаю.
— Переодевайся. Шрам тебя отвезёт.
Перспектива снова оказаться в компании Шраменко меня совсем не радует. Но я сейчас нахожусь не в том положении, чтобы привередничать.
Я быстро переодеваюсь, натягиваю шапку и чувствую себя как никогда уютно и тепло в шерстяном свитере с высоким горлом. Свитер, конечно, для меня огромный, но это даже к лучшему. В него можно укутаться и почувствовать себя защищенной. Нет, всё-таки Барон далеко не такой жуткий тип, как о нем привыкли сплетничать.
Шраменко уже в привычной манере с прищуром смотрит на меня. Его рот кривится в едва заметной холодной насмешке.
— Доставь девочку домой, — раздается за моей спиной сильный грудной голос Барона. — Мне тоже еще нужно кое-куда съездить.
— Хорошо, — Шраменко достает из заднего кармана джинсов пачку сигарет. — Шагай уже на выход, — небрежно бросает он мне.
Мы едем в полной тишине. Тревога постепенно начинает рассеиваться. Кажется, даже становится немного легче дышать. Я стараюсь не думать о том, что еду в одной машине с мужчиной, который во мне вызывает лишь неприязнь. Хотелось бы попытаться найти в нем хоть что-то положительное, но сил для этого нет. Хотя… Шраменко хотя бы словами не унижает. Молча ведет машину, иногда поглядывая в зеркало заднего обзора. Чтобы увидеть свет в этом человек, с ним нужно подольше побыть вместе. К счастью, такой возможности у меня не будет. И это, несомненно, плюс.
Когда до моего дома остается совсем немного, внезапно начинает трезвонить телефон Шраменко. Он быстро и отрывисто отвечает:
— Да? — пауза. — Твою мать. Хорошо… Хорошо, я всё сделаю.
Наши взгляды внезапно встречаются в зеркале, и я неосознанно вжимаю голову в плечи. Шрам чем-то взбешен. Его взгляд для меня сродни тому выстрелу, что еще недавно прозвучал в кабинете хозяина клуба.