Я не сразу понимаю, что начинаю захлебываться слезами, пробираясь ближе к ней, вот только это совсем другие слезы. И сейчас они мне необходимы, чтобы выплеснуть вместе с ними всю черноту, пожирающую меня изнутри с того самого момента, как я приняла решение сбежать. И мне удается сделать это незаметно, а то и вовсе перестать думать об этом. Но только благодаря тому, что прямо сейчас мое сердце дрожит от волнения после долгой разлуки с подругой. И я рада, что у меня есть возможность переключиться хоть на что-то, кроме мыслей о монстре, который не прекращает меня преследовать в моей же голове. Так, хватит, я не растеряю мужество, не в этот раз.
— Джиа, — окликаю ее, подавая знак рукой среди прохожих, и, когда она замечает меня, мы обе срываемся с места. Я так благодарна ей, что она успевает поймать меня в объятья раньше, чем я сломаюсь. — Я… Я так рада… — всхлипываю, с трудом выдавливая слова, — так рада видеть тебя…
— Фили, боже… — подруга сильнее сжимает меня в объятьях, чувствуя мою дрожь, отчего обезумевшее сердце еще громче грохочет в груди. — Мне так жаль, милая. Это такая потеря для тебя…
— Не нужно, Джиа, не сейчас… — сдавленно шепчу я, позволяя впитать в себя все, что дают мне объятия подруги. — Он чудовище, и я жалею, что когда-то полюбила его.
Она какое-то время молчит, будто думает о чем-то, но одновременно с тем Джиа со мной, и мне напоминает об этом ее ладонь, заботливо поглаживающая мою спину.
— Все образуется.
— Синьора, — раздается над нашими головами строгий мужской бас, и мы наконец отстраняемся друг от друга. — Нам лучше вернуться в машину. Ваш муж вышибет мне мозги, если с вами что-нибудь случится.
Джиа вздыхает, манерно закатывая глаза. Если я жила в дефиците внимания мужа, то она перенасыщена им. И в этом я ей завидую по-черному.
— Идем, — подруга берет меня под руку, и, пользуясь случаем, я быстро смахиваю кончиками пальцев прилипшие к ресницам соленые капли. — Нам и вправду не стоит находиться на открытом месте. Не думаю, что Эзио спустит тебе этот побег с рук. Ты ведь и сама понимаешь: чем скорее мы переправим тебя в другую страну, тем лучше будет для тебя же.
Сердце переполняет трепещущая благодарность. Я знаю, что она не обязана ввязываться во все это, однако Джиа сделала все, чтобы помочь мне, и даже больше.
— Спасибо, — я сильнее сжимаю ее руку, не зная, как смогу расплатиться с ней за все. Но подруга отвечает мне одной ласковой улыбкой, когда Лысая гора мышц открывает перед нами дверцу огромного черного внедорожника, и в следующую секунду мы скрываемся в просторном кожаном салоне. Всегда любила этот запах.
Неожиданно из-за водительского сиденья высовывается кучерявая голова с очками-авиаторами.
— Принцесса, — он салютует Джи, а потом переводит взгляд на меня, вульгарно жуя жвачку. — Надеюсь, эта блондиночка без хвоста?
— Уго, заводи машину и помалкивай.
— Он прав, Джиа, вы все рискуете из-за меня. Если…
— Прекрати, Фили, — говорит подруга тоном, будто отчитывает ребенка. — Это даже не обсуждается. Я давала твоему мужу шанс. Пусть теперь винит во всем только себя.
— Эзио Торричели не из тех, кто признает свою вину, принцесса, — заявляет кудрявый с саркастичной ухмылкой, будто знает моего мужа. — Он скорее молча выпустит всем кишки и вернет свою блондиночку туда, где ей место, — вальяжно опершись локтем о пассажирское сиденье, он указывает пальцем на Джи. — А ты станешь для него заклятым врагом. Это всего лишь дело времени.
Подруга прищуривается:
— Оптимизм просто так и прет из твоей задницы, Уго.
Но этот самый «Уго» пропускает шпильку Джи мимо ушей и демонстративно обводит меня взглядом, задерживаясь на оголенных коленках.
Стоит отдать должное взгляду этого мужчины, потому что прямо сейчас внутри меня загорается ярое желание оттянуть подол ниже, и именно это я и делаю, вызывая на его нахальном лице акулий оскал.
Хмыкнув себе под нос, он качает головой, а потом под звук лопнувшего пузыря жвачки поворачивается обратно к рулю.
— Надеюсь, мне не придется из-за этих прекрасных ножек перереза́ть неаполитанские глотки. Хотя я не буду против, если у нас появится повод сделать это, — Уго настраивает зеркало заднего вида на меня и дерзко подмигивает мне.
— Давненько мы не веселились, верно, лысый?
— Уго, — строго осекает его Джиа. — Я так люблю, когда твой рот занят жвачкой.
— Ох, синьора Росси, — нараспев, — знали бы вы, сколько девушек любят, когда мой рот занят совсем не жвачкой.