Я решила, что, обладая изначально той же магической силой, что и мама, тетя контролировала свой мистический дар и строила этот дом и свою жизнь, имея перед собой конкретные цели. Ведь не может быть, чтобы из двух близнецов с одинаковым невообразимым прошлым только тетя была ангелом.
— С тех пор как умерла мама, здесь не очень-то прибрано, извини, но ты располагайся и чувствуй себя как дома, — предложил Сёити.
Я сложила вещи на диван и спросила:
— А в доме есть буддийский алтарь?
— Нет, мама была атеисткой. Она говорила: “Верить в неопределенность? Нет уж, увольте”, — с улыбкой ответил Сёити.
— Нет ли какого-нибудь места, где я могла бы попрощаться с тетей? — уточнила я.
— В маминой комнате я соорудил что-то наподобие алтаря, поставил там фотографию и цветы. Посмотришь?
— Мне бы хотелось не посмотреть, а поклониться.
Я последовала за Сёити в дальнюю комнату. Там на прикроватном столике возле аккуратно заправленной постели стояли красивые цветы и фотография тети, на которой она была еще красивее и роднее, чем я ее запомнила с нашей последней встречи. На столике размещались также стакан воды и изящная восковая свеча. А еще его украшали изумрудное колье и кольцо, которые тетя всегда носила.
— Она просила сделать именно так, — пояснил Сёити.
— Она окончила школу ведьм, но здесь нет никаких пиктограмм, свечей со странным орнаментом и прочей оккультной символики... — серьезно сказала я.
В доме, где я выросла, было много подобных вещей.
— Слишком много смотришь фильмов.
Школа только называлась колдовской, а на деле была школой белой магии и потому не связана с этими жуткими вещами. Однако, мне не очень удобно об этом говорить, вон там есть что-то вроде жезла с кристаллом и приспособления для даусинга[4], — смущаясь, Сёити указал на один из углов алтаря.
Там лежало несколько предметов, выполненных из красивого камня, какого я никогда и не видела. Я едва не подавилась смешком.
— Прости, что рассмеялась. Просто, ты так необычно выразился...
Я опустилась на колени, соединила ладони перед собой и тихонько пробормотала:
— Спасибо за то, что ты так беспокоилась обо мне.
В душе моей на мгновение вспыхнул ослепительный образ улыбающейся тети. Надо же, видно, и в этом доме тоже творилось разное...
— Есть что-нибудь выпить? Пиво, например? Что-то в горле пересохло.
— Можешь как следует исследовать холодильник и выбрать, что тебе по душе, — ответил Сёити.
— Сё-тян, а ты что-нибудь будешь?
— Сейчас собираюсь заварить японский чай. Хочешь?
— Пожалуй, и от чая тоже не откажусь.
— Необычное сочетание. Желудок не испугается? — рассмеялся Сёити и залил воду в чайник.
Звук падающей воды оживил атмосферу в комнате. Безлюдное пространство наполнилось признаками жизни, и весь дом словно вздохнул с облегчением. Я открыла холодильник и достала одну из аккуратно расставленных баночек пива. Затем взяла с посудной полки кружку для гостей, которая, как мне показалось, не была наполнена воспоминаниями, налила в нее желанный напиток и осушила за один присест. Когда выпиваешь что-то холодное, возникают такие же ощущения, как если бы ты вдохнул прохладный уличный воздух, и я почувствовала, как мой организм, ослабший и несколько укачавшийся во время поездки в машине, разом освежился.
— Есть мамина пижама, переоденешься? Она постиранная. Или ты брезгуешь? — спросил Сёити.
Как он добр и внимателен ко мне, буквально напросившейся в гости без особого приглашения.
— Я не брезгую, но мне представляется, что негоже брать столь значимые вещи, — ответила я.
— Ну что ты! Думаю, она была бы рада. Мама определенно испытывала смешанные чувства к твоей матушке, но ведь тебя она любила.
— Мужчины часто заблуждаются на этот счет. Думаю, мне было бы неприятно
после смерти одалживать свою пижаму пусть даже горячо любимому человеку. Хотя это сложно объяснить.
— Вот как? Что до меня, то мне все равно, что там будет после моей смерти. К тому же мама твердо оговорила, что пришлось бы ей не по душе.
— Если ты одолжишь мне свою футболку, это меня вполне устроит. Можно мне сегодня спать на этом диване? — спросила я, сидя на приятной на ощупь кожаной софе.
— Нет, мы сделали гостевой бывшую комнату отца. Располагайся там. Я сейчас пойду вытру там пыль и проветрю, — сказал Сёити.
— Это я и сама могу сделать, не переживай. Спасибо.
После трехчасового вождения мои ноги устали, и я вытянула их на диване. Слава богу, Сёити не заострил внимания на этом, словно и не был против моих отдыхающих ног. Для меня впервые за долгое время это была та релаксация, которую можно ощутить только в кругу семьи.
Он довольно неумело стал заваривать чай, и я подумала: определенно, пока тетя была жива, ему и чай самому не приходилось готовить.
Как же я ему все-таки завидую. С того момента, как мы играли с ним в семью в их саду, его, в точности как я и предполагала, ждала впереди столь отличная от моей жизнь. У него под ногами есть прочный, добротный фундамент, а я на дрожащих ногах с трудом бегу по крутящейся плоскости. Я прекрасно осознаю, что все дело в разнице между нашими родителями. Обе сестры обладали одинаковой по мощности энергетикой, но моя мама использовала ее вовне, наращивая свою силу, а тетя, удерживая в себе, воспитывала и совершенствовала свой внутренний мир.
Кроме того, если даже такая мама меня совершенно забросила, что с меня возьмешь? Я оказалась полной неудачницей. Не спеша осматривая дом, я думала о том, что мама и тетя жили, стараясь каждая по-своему достичь совершенства, но получили в итоге совершенно разные результаты.
Это был дом, созданный слабыми, но умелыми руками человека, который все в своей жизни делал с любовью. Даже цветы в горшках словно заявляли о том, что здесь к ним относились с большой заботой. Несмотря на то что хозяйки дома уже не было в живых, он не стал тюрьмой воспоминаний о ней.
Есть обычная жизнь, впереди у которой обычная смерть, и, пожалуй, мы оба с этим смирились. Их спокойный круговорот все еще существует и приносит в это пространство чувство стабильности.
У необычного тетушкиного воспитания было минимум недостатков. Хотя по хозяйству они проявлялись в полном объеме.
— Давай-ка чай заварю я, — предложила я.
— А в чем дело? Я делаю это как-то неаппетитно? — засмеялся Сёити.
— Нельзя вот так резко наливать кипяток, — заметила я.
— Да ведь ты все равно будешь пить его вместе с пивом.
А и ладно, уже заварил, решила я и улыбнулась.
Как и ожидалось, в чае чувствовался только неприятный привкус кипятка.
Я, к своему удивлению, собралась выпить еще одну баночку пива.
Со словами “Можно это съесть?” я, не дожидаясь разрешения, достала из холодильника сыр с плесенью в качестве закуски. Я была поражена, поскольку этот продукт весьма деликатесный и редкий для японской семьи со средними доходами, но потом подумала о том, что для этого дома такое вполне естественно, ведь, подобно моей разборчивости в кофе, здесь тоже имеют дело с высококачественной импортной едой. Забавно, что в мелочах жизни мы все еще схожи.
На мгновение в памяти возникла картинка содержимого холодильника в доме, где я жила в детстве. Там всегда аккуратными рядами вплотную друг к другу были расставлены редкие заграничные вкусности. От папы в качестве подарка я всегда получала привезенные на пробу красочные коробки со сладостями, каких было не купить в Японии. Папа очень любил меня баловать ими, а мама, смеясь, говорила: “Не вздумай все съесть за один присест!” Да, давненько я не вспоминала о таких вещах.
Даже в моей жизни были мирные времена. Но потом так много всего произошло, что я и позабыла об этом. Тогда все внимание родителей было приковано только ко мне и со мной обращались как с драгоценностью.