Я повернула голову на звук. Темно, ничего не видно. Солнце ведь давно село, а лампу я как зашла не зажигала. Из головы даже вылетело, что я ночую не одна. Услышала шаги, такие свободные, будто человек не боится напороться на что-нибудь в незнакомом месте. Я-то влетела в комнату в надвигавшейся истерике, стул перевернула, но до кровати добралась.
Загорелся свет, возле лампы стоял мужчина и с недоумением в глазах пялился на меня.
— С такими переменами в настроении тебе стоит обратиться к лекарю. — Иронично выразился Роланд. — Когда приедем, обязательно организую вам встречу.
Мужчина сел на край кровати, около моих ног. Я передвинулась на противоположный край кровати. Это у меня перепады настроения? Это я что ли сначала пригласила его поужинать со мной, а потом наплевательски послала в комнату? У него с головой всё в порядке?
Лить слёзы перестала, но продолжала сверлить пытливым взглядом лицо мужчины. Пусть он уйдёт, пусть оставит меня здесь одну, хотя бы на пару часов.
— Поднимайся, вытирай слёзы и давай уже поедим. — Нервно выдал он и повернулся к столику.
Сложно в это поверить, но мужчина принёс в комнату большой поднос с двумя тарелками и кружками. А что это значит? Абсолютно ничего.
— Спасибо, но я откажусь. — Пробурчала почти внятно и отвернулась к стенке.
Не хочу с ним говорить и кушать. И пытаться подружиться с ним не буду.
— Хватит ерепениться. Поешь и можешь ложиться. — Вдруг меня ухватили за ногу и мягко, но властно подтянули ближе к краю.
Я оказалась совсем рядом с этим неадекватным. Такой расклад вещей меня не устраивал и я было собралась вернуться в исходное положение, но этому не суждено было случиться. Я лежала на животе и собиралась, приподнявшись на локтях, отползти от ненормального. Мужчина резко вскочил и потянул мои руки назад, тем самым лишая меня возможности двигаться. Роланд оказался сверху, сидел прямо на (о Господи!) моей попе и держал меня за руки. Апатия и подавленность уступили место потрясению и стыду.
— Слезь с меня, ты тяжёлый. — Взмолилась я и стала елозить ногами, чтобы показать, что сдаваться я не намерена.
— Если ты не хочешь есть, мы можем заняться чем-то более приятным. — Заявил обнаглевший мужик.
Чего? Совсем с ума сбрендил? Я брыкалась и хныкала пока не почувствовала…
Я почувствовала горячее дыхание на своей шее и моё тело видно от стресса будто задеревенело. По спине пробежали мурашки и я, кажется, перестала дышать. Тёплая, манящая нега, захватила мой разум, не давая соображать. Свободной рукой мужчина отодвинул ворот рубашки на спине и коснулся губами раскаленной как металл кожи. Я беззвучно выдохнула задержавшийся в лёгких воздух, Роланд тем временем влажным языком водил по доступной коже. Небольшой участок горел, наполняя удовольствием всё тело. На один миг моё сознание будто захватила нежная, порочная тьма.
Мужчина перевернул меня на спину. Он уже не лежал на мне, а нависал сверху. Затем опустился на локти и с совершенно спокойным лицом посмотрел в мои глаза. Они в тусклом свете такие тёмные? Или из-за слёз я не могу ничего разобрать? Не знаю. Мы лежали так минут ну 20 наверное. Просто смотрели в глаза друг другу. В его глазах читалась местами расслабленность, удовлетворённость, бывало даже взволнованность, ну мне так казалось. Иногда его взгляд падал на мои губы и он прикусывал свои, заставляя мои щеки пылать с удвоенной силой. Это могло бы продолжаться очень долго и мне было невероятно хорошо. Внутри всё с грохотом переворачивалось и перестраивалось, меняя всё. Но стук в дверь прервал это наше лёгкое обоюдное помутнение. Роланд поднялся и неторопливо вышел за дверь.
Прошло около получаса, а я всё лежала. Он не вернулся. Не знаю радоваться мне или грустить. Господи, что же я делаю? Встала и на столе увидела, знаете что? Он принёс мне сладкий пирог и чай. Видимо понял, что я неголодна, раскусил мою неудавшуюся игру.