Но всё это, похожее на вестерн с погонями, в будущем.
А пока только закончилась война, вертлявый Онассис, воспользовавшись тем, что зеленоглазая красавица-жена Ниархоса на время осталась без присмотра, увёл её куда-то на глазах всего общества и, кроме того, собирается жениться на одной из самых богатых невест.
Сорокалетний Аристотель Сократес Онассис обвенчался с первой невестой Греции семнадцатилетней красавицей Афиной Ливанос в Русской православной церкви Нью-Йорка.
Довольно долго её отец, Ставрос Ливанос, противился этому очевидному, как ему казалось, мезальянсу: во-первых, жених годился в отцы его дочери; во-вторых, смущал аморальный облик «молодого», за которым тянулся шлейф романов и разнообразных похождений; в-третьих, не давали покоя упорные слухи о его морском пиратстве, подозрения в дружбе (естественно, не бескорыстной) с нацистами, с мафией, которую он чуть ли не возглавлял, и пр. и пр….
К тому же был и формальный повод для отказа греческому ортодоксу-националисту (как он сам себя порой называл в неформальных беседах с будущим тестем) Онассису: ещё не вышла замуж старшая сестра Афины Ливанос, Евгения. Но Аристотеля подобной ерундой невозможно было укротить. Темпераментом, показной (а порой и реальной, нужной ему) щедростью, весёлостью нрава он перетянул на свою сторону главное действующее лицо предстоящего обручения и свадьбы: невесту. И свадьба при огромном стечении народа состоялась.
Газеты расписывали бриллианты, которые Аристотель подарил на свадьбу своей Тине. Всех интриговала монограмма, выгравированная на сете: «T. I. L. Y.», что на самом деле означало всего-навсего — «Tina I love you». (Забавно, что с женщинами Онассис был не особенно изобретателен — и Марии Каллас, и Джеки Кеннеди он впоследствии подарит точно такие же сеты с той же монограммой, меняя лишь первую букву.) А ещё среди свадебных подарков молодожёнам были два больших судна и пятиэтажный дом за 446 тысяч долларов на Ист-Ривер (Каттон-сквер, 16) — столько же, если не больше, Онассису пришлось добавить за перестройку и ремонт (в основном из денег, подаренных им с Тиной на свадьбу, — наш герой оставался верен себе и не очень любил тратить свои кровные).
Капитал Ставроса Ливаноса в 1946 году составлял в сегодняшнем исчислении не менее 30 миллиардов долларов, но брачный контракт ушлый папа сочинил столь хитроумно, что основная часть средств компании «Тина риэлти корпорейшн» оказалась для Ари Онассиса недоступной. Их отношений (внешне) это не испортило. Сам факт родства с Ливаносом открывал Аристотелю массу новых возможностей.
Тридцатого апреля 1948 года у Онассисов родился сын Александр, названный в честь Александра Великого (Македонского), 11 декабря 1950-го — дочь Кристина.
«То время, — писала впоследствии Тина Ливанос в своих мемуарах, — было грандиозным. Онассис любил всё это… ежемесячное, ежедневное наращивание полезных связей, шумные компании, красивых благоухающих женщин, весёлые шутки… И я тоже любила. Ари тогда был чудным мужиком».
Но вскоре семейная идиллия заканчивается. Аристотель всё чаще заводит интрижки на стороне. Тина, глядя на это, тоже начинает изменять мужу.
В ту пору завязался роман Онассиса с женой президента Аргентины Эвой Перон, Эвитой.
— Будущая жена президента Аргентины Хуана Доминго Перона была чрезвычайно сексапильна! — рассказывала мне доминиканская исследовательница-феминистка Мину Таварес Мирабаль (будущий член парламента Доминиканской Республики, крупный политический деятель латиноамериканского континента), с которой я познакомился в Гаване, находясь там на стажировке. — С девичества.
Родилась будущая любимица Аргентины 7 мая 1919 года в деревушке Лос-Толдос, что в 150 милях от Буэнос-Айреса. Мать и отец девочки — бедные крестьяне, не состоявшие в браке, — дружно жили во грехе и неустанно производили на свет божий незаконнорождённых детей. Эвита была четвёртой по счёту. В 14 лет она решила стать актрисой. В то время в их местах гастролировал известный танцор танго Хосе Армани. Эвита, действительно наделённая от природы артистизмом, уговорила танцора взять её с собой в Буэнос-Айрес, соблазнив обещанием отдаться ему по дороге. По другой версии, привёз её в столицу популярнейший в те годы танго-певец Агустино Магалис.