— А как же борьба добра со злом?
— Она существует не во всех культурах и далеко не всегда заканчивается победой «добра».
— А в вашей культуре?
— В нашей культуре их поведение не определяется как «зло», — пояснил профессор, — они не нападают на всех людей подряд. Их выбор ограничен механизмом срабатывания. В вашем случае, столкновение с ними в том состоянии, когда они становятся зримыми. Что касается их «рациона». Согласитесь, в условиях голода дружба людей с коровами невозможна. Ситуация схожая. Всего лишь вопрос их собственного выживания.
Хидео Танака старательно подбирал слова и не скупился на понятные примеры, стараясь донести до Илая всю доступную ему информацию. Тем не менее, картина складывалась крайне неприятная — все из четвёрки обречены. Единственным спасением станет отсутствие самого первого контакта. Не давать демонам новых жертв, что спасёт множество жизней и, возможно, положит конец Неведомым, обрекая их на голодную смерть. Но для Пита и Илая будущее складывалось однозначно.
Самолет сел в аэропорту Сан-Франциско за пару часов до рассвета. Добудившись друга, Пит сообщил о посадке и поспешил к станции метро. Знание, что в Элэй есть люди, готовые помочь и делом, и информацией, согревало душу, немного отгоняя безнадёгу одного оставшегося дня жизни. Шумный аэропорт успокаивал после часового испытания полётом. Слишком тихо было в салоне, слишком темно. Присутствие Неведомых не ощущалось, но чувство паники стало привычным, как и параноидальное подозрение каждого угла.
Почти весь состав из аэропорта шёл пустым, лишь в паре вагонов набралось несколько пассажиров, к которым присоединился Пит. Горстка попутчиков сонно утыкалась носами в гаджеты, не замечая ничего вокруг себя. Пит же старательно думал о скором возвращении в квартиру друга. Они обменяются информацией. Придумают что-то. Нужно всего лишь доехать.
На одной из остановок все попутчики вышли, оставив парня в одиночестве. Сердце мгновенно начало обивать ускоренный ритм от такой перемены, а дыхание стало прерывистым. Вдоль хребта прошёл могильный холод, заставляя тело ещё больше сжаться на сидении. Они близко. Совсем рядом. Затравленный взгляд бегал от одного конца вагона к другому. Ничего.
Состав въехал в тоннель. Скачок напряжения. Остановка. Гул движения стих. Тьма сомкнулась удушливым кольцом, перехватывая рваное дыхание Пита. Пульс в висках стрелял болью, а мысли панически бегали в голове, не позволяя сосредоточиться. И тогда он услышал…
Нет, это был не звук. И не запах. Это было особое чувство приближения. Всё ближе и ближе. Неотвратимое движение Неведомых к нему. Правую руку выкрутило судорогой, намертво зажав у груди. В сознании поселилось марево обречённости. Не сбежать. Ужас накатывал волна за волной, лишая воли. Обездвиживая. Одна лишь беспомощность. Липкий ужас. Безропотное наблюдение за собственной казнью.
Пит рывком попытался выбежать из вагона, перебраться ближе к носу состава, сделать хоть что-то, но лишь беспомощно упал на колени. Больше сил не осталось. Неведомые уже тянулись к нему, находясь у самого плеча.
«У меня был ещё один день! Ещё один!» — отчаянно вспыхивали и гасли его мысли, пока на их место не пришел страшный шепот:
«Когда тьма найдёт тебя, ты встретишь Нас в одиночестве!»
Трапеза началась…
***
Илай подорвался с криком. Тот самый кошмар пробился сквозь бромовые капли и заставил задремавшего парня подскочить на месте. Одеваясь на ходу, Илай выскочил на улицу и со всех ног помчался к станции метро. Сердце глухо билось о грудную клетку, он уже точно знал, что увидит, что звонить уже бесполезно, но отчаянно бежал вперёд, уже ни на что не надеясь. Посадка, тревожные минуты ожидания, пересадка, снова ожидание. И вот… сообщение о временном прекращении движения поездов. На станции недовольный гул пассажиров. Выйдя на платформу, Илай прислушался. Среди гомона ругани то и дело повторялась одна и та же фраза «парень прыгнул под поезд».
Пит уже не приедет.
После разговора с японским профессором, смерть друга стала финальным гвоздём в гроб принятия. Никто не выживет. Четвёрка обречена. Возможно, помогли бромовые капли, но принятие собственной неумолимо скорой смерти легло на его плечи с кристально вспыхнувшим в голове планом действий. С момента проведения последней комнаты прошло две недели. Осталось немногим больше, и уже новая четвёрка отправится в комнату страха.
Дома он позволил себе слабость и выплеснул все накопившиеся эмоции криками и летающей от стены к стене утвари. От несправедливости происходящего хотелось громить намного больше, хотелось вцепиться мёртвой хваткой в каждого встречного и трясти, как копилку, пока это состояние не отпустит. В смерть Пита не получалось поверить. В собственную он верил, но всё ещё ожидал прибытия друга с новостями. Ближе к вечеру он успокоился, выпил очередную порцию капель и начал обзванивать всех неравнодушных, как к их четвёрке лично, так и к этой людоедской системе в целом.