Я задавал ей вопросы, чтобы хоть как-то ориентироваться в происходящем. Когда же я решился задать главный вопрос, голос почти сорвался:
- Мам, а как там Света?
- Что за Света такая? Кто это вообще?
- Моя девушка…
Она не дослушала, отмахнувшись:
- Сидит там в приёмной какая-то, каждый божий день как на работу приходит.
- Я хочу её увидеть.
- Потом, когда на ноги поднимешься…
- Мама, сейчас позови!
- Не говори ерунды! Мало что ли возле тебя девиц крутится? Каждую в палату пускать – много чести!
- Мам, не говори так о моей будущей жене и твоей невестке, которая подарит тебе внуков.
Она посмотрела на меня внимательно:
- Даже так? И что… когда внуки пойдут?
- Ну, не знаю, сначала надо хотя бы жениться. Но она мои предложения всерьёз не принимает.
Она молчала, и я снова попросил:
- Позови её, мам, она мне нужна.
Она помедлила, но потом вышла из палаты, и через несколько минут на пороге возникла Света. Она сразу нашла меня глазами и бросилась к кровати. Я слышал её срывающийся голос: «Олег, Олеженька!», но боялся посмотреть в глаза, страшась увидеть на её лице жалость.
Она почти упала перед моей кроватью на колени и начала целовать пальцы, торчавшие из-под бинтов, еле сдерживая слёзы и стараясь не сорваться в рыдания. Я лихорадочно оглядывал её всю, с ног до головы, подмечал нервную дрожь, сотрясавшую всё её хрупкое тело, бледное лицо, тёмные круги под глазами.
- Как ты, моя хорошая? – спросил я её наконец. Я не мог поднять руку, чтобы погладить Свету по щеке, не мог сжать ладонь, но она сама прижалась губами к моим пальцам и замерла.
- Что я?! Со мной всё в порядке.
Она была испуганной и беззащитной, глаза от волнения стали цвета индиго. Хотелось хоть как-то её успокоить, приласкать, обнять.
Я оторвал от неё взгляд и посмотрел на мать, прислонившуюся к дверному косяку и с задумчивым удивлением разглядывающую нас.
- Мам, я конечно, не так планировал вас познакомить, но чего уж теперь… Это моя мама, Вера Витальевна, а это моя будущая жена Светлана, - представил я их друг другу.
Мамина рука скользнула к горлу и там застыла, а я вдруг понял всю нелепость своих слов и поспешно добавил:
- Хотя, возможно, я очень тороплюсь: после этой аварии вряд ли я буду завидным мужем.
Слёзы всё-таки потекли по лицу Светы:
- Ты будешь отличным мужем.
- Так ты согласна? – с надеждой спросил я.
Но тут подключилась моя мама:
- Давайте отложим этот разговор до твоего выздоровления. И тебе нужен покой. Мы со Светой пойдём, а ты отдыхай.
Да, усталость теперь очень часто накатывала на меня в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас слишком много впечатлений, глаза начали закрываться сами собой, но я успел сказать:
- Мам, я хочу, чтобы Свету пускали ко мне всегда, ― и почувствовал на своих губах солёный поцелуй моей девочки. Она провела языком по моим губам, и я приоткрыл глаза:
- Снова провоцируешь?
- Да, - прошептала она, - отдыхай.
И я заснул почти мгновенно.
Лекарства, которые вводили мне через капельницу, притупляли боль, но оставляли дискомфорт - неприятные ощущения в каждой клеточке моего тела, и я понимал, что ещё очень долго мне придётся с этим жить, а значит, нужно учиться дистанцироваться от боли. Я не загадывал на будущее, потому что понял: каждый прожитый день после аварии – это мой маленький подвиг, я ведь даже двигаться ещё не мог, сейчас мне нужно просто набираться сил.
Я лежал с закрытыми глазами, потому что меня разбудили голоса двух медсестёр. Одна меняла лекарства в капельнице, другая что-то записывала с мониторов в мою карту. Я ждал, когда они закончат и уйдут, но тут вдруг одна произнесла: