- А я смотрел на твоё лицо во время наших случайных встреч и бесился от твоего спокойствия. Думал, ну хоть как-то дай понять, что ты ко мне чувствуешь!
Мы рассмеялись.
- Получается, мы притворялись друг перед другом и оба страдали, - я крепко сжал её пальцы и поднёс к губам, - спасибо, что ты есть.
В последнее утро в больнице я отказался от обезболивающих лекарств. С ними я чувствовал себя ненастоящим: я ощущал мышечный дискомфорт, тупые тянущие боли, и это выматывало больше, чем просто боль. Мне уже хотелось выть от своего бессилия, но я прекрасно понимал, что скоро только кошки родятся и мне теперь нужно долго трудиться, чтобы просто встать на ноги. А для этого я хотел чувствовать себя самим собой, а не бесчувственной куклой. Мама поддержала мою просьбу, и доктор согласился, на всякий случай выписав мне капсулы от боли.
Домой меня перевезли с большой помпой: вниз в кресле-каталке, потом в специальном автомобиле до подъезда, Денис с Владом затащили моё кресло в лифт, а там и дом. Я возвратился не к себе, а в квартиру матери, в свою бывшую детскую. Сейчас она напоминала смесь больничной палаты, тренажёрного зала и обычной комнаты. Посредине – ортопедическая кровать со сложной конструкцией рам для рук и ног. У противоположной от окна стены – специальные тренажёры, которые помогут мне буквально встать на ноги. Напротив кровати – телевизор. На прикроватной тумбочке – пульт для вызова сиделки, если понадобиться. Матушка не поскупилась: сделала всё, чтобы я встал на ноги.
Из-за сиделки, кстати, вышел небольшой спор. Света вознамерилась сама выполнять её роль, доказывая нам с мамой, что прекрасно справится со мной без чужой помощи, но мы с мамой дружно сказали «нет», чем удивили и даже обидели Свету: она подумала, что мы не верим в её силы. Но мы с мамой понимали, что есть вещи, в которые не надо посвящать юную девочку. Пока я не мог сам передвигаться, я бы не хотел, чтобы подавать утку и выносить её пришлось бы Свете. Она немножко подулась, но потом успокоилась, решив, что это блажь больного человека.
Первую ночь дома без обезболивающих я провёл в полудрёме: боль раздирала ноги, била по пояснице, но тем не менее я первый раз после аварии ощущал себя живым, нормальным. Боль была хоть и сильная, но терпимая, думал будет хуже.
Наутро во время завтрака я спросил маму:
- Как ты смотришь на то, чтобы устроить небольшой приём гостей?
- Ты хочешь пригласить друзей? – не удивилась она. – Хорошо, скажи, что нужно…
- Нет, я имел в виду знакомство со Светиными родителями.
Вот теперь мама была потрясена:
- А не рано нам об этом думать? Может, сначала надо встать на ноги?! В прямом смысле.
- Тебе не нравится Света?
- Конечно, нравится, замечательная девочка, но ей всего 18 лет, а ты толкаешь её на принятие серьёзного взрослого решения. Быть женой – это совершенно не то же самое, что быть любовницей.
- Фу, мама, слово какое!
- Не фукай на меня. А кто она? Или ты не влюблён?
- Просто любимая девушка.
- Ну это уже игра смыслов, - отмахнулась мама. – Если ты будешь слишком настойчив, то можешь просто испугать её.
- Чем? Желанием познакомиться с родителями? Она проводит возле меня все свои дни. Я думаю, её родители имеют право знать, что я за фрукт такой. А у тебя возникнет уникальная возможность рассказать им, какой я замечательный сын и как повезло их дочери.
Она задумалась.
- Мам, ну пожалуйста, давай пригласим их к нам, они же тоже волнуются за свою дочь.
- Мой сын повзрослел, - медленно произнесла мама, - он думает о спокойствии посторонних людей. Ну хорошо, согласовывай с ними дату, а я в любом случае освобожу время для встречи.
В четыре дня позвонила Света:
- Я освободилась, скоро буду.
Я ждал её возле окна, рассматривая улицу. Вторая половина ноября, но уже установилась вполне зимняя погода. Газоны и обочины дороги скрыты сугробами, на ветвях деревьях, крышах лежат снежные шапки. Люди переоделись в шубы и пуховики, на машинах зимняя резина. И только моя стояла во дворе в летнем варианте. Я смотрел на Тойоту сверху и вдруг с тоской понял, что ещё очень долго не сяду за руль. Меня накрыло. Только сейчас я осознал весь ужас своего положения. Обе ноги сломаны, врач сказал, что гипс снимут в лучшем случае через две недели; если кости срастутся неправильно, будут ломать снова и теперь уже ставить аппарат Илизарова. Но даже если всё обойдётся, я смогу ходить, сильно хромая и на костылях, только к концу декабря, а с палочкой – к осени. А в это время жизнь будет проходить мимо меня. Сколько рядом со мной в таких условиях выдержит Света? Кстати, где она?