- Мы старались.
Я въехал в столовую, где сидела Света с планшетом в руке и с кем-то переписывалась, молча смотрел на неё и ждал, пока она не подняла на меня спокойный пустой взгляд:
- Ты чего-то хочешь? – спросила она меня.
- Вообще-то, нет, но если тебе нравится изображать при мне Золушку, то не могла бы ты принести мне чашку крепкого чая, посадить семь розовых кустов под окнами и познать самоё себя?!
- Конечно, хозяин, - равнодушно ответила она, - чай куда принести: сюда или в гостиную?
Я не успел ответить, в столовой появился Серж:
- Вот ты где, а мы уж тебя потеряли.
Он откровенно начал разглядывать Свету:
- Эй, я ведь помню, как ты зажигала на посвящении в студенты. Девочка-огонь. Помнишь меня?
Она кивнула головой, а он не может сложить в голове картинку, быстро переводя взгляд с меня на девушку:
- Так вы что… эээ, разбежались типа?
- Типа разбежались, - подтвердил я.
- А, тогда понятно, почему ты с Ликой…
- Да, теперь понятно, - перебил я его.
Он опять посмотрел на Свету:
- А ты тогда мне понравилась, может замутим, если ты свободна?
- Может, и замутим, - невозмутимо пожала плечами Света, - только давай сейчас не будем об этом.
- Почему?
- Видишь ли, я сиделка при этом, - она невежливо показала на меня пальцем, - так что не будем на моём рабочем месте устраивать любовные прелюдии.
Я зло посмотрел на неё:
- Как сиделка, ты могла бы больше внимания уделять моим нуждам, а не заигрывать с моими гостями.
- Постельное бельё желаете поменять? – вскинула она подбородок.
Я закрыл глаза и задержал дыхание, чтобы не сорваться – она была такая красивая, а я ощущал на себе запах Лики. Сам выставил Свету за границы своей жизни и сам бесился от своей слабости.
- Ох, ребята, - посмотрел на нас Сергей. – пойду-ка я отсюда.
Он почти вышел, но на пороге развернулся к нам:
- Насчёт замутить я пошутил, извини.
Кто извини: я или Света? Я сам себя извинить не могу.
Напряжение между нами ощущалось на физическом уровне. Казалось, воздух был перенасыщен электрическими разрядами - одно неловкое движение, и всё взорвётся. Я смотрел в открытые двери кухни, как Света наливала ненужный мне чай, очень аккуратно ставила чашку передо мной, и крепко сжимал челюсти. Почему ты не уходишь? Зачем ты меня мучаешь?
- Пожалуйста.
По её движениям – нарочито замедленным – я понимал, что больше всего в этот момент она хотела бы плеснуть этим чаем мне в лицо. Это хорошо, это уже первый шаг к ненависти. Я откинулся в кресле и оглядел Свету.
- Зачем ты это делаешь? – всё-таки спросил я её.
- Что именно?
- Зачем ходишь сюда? Делаешь мне массаж? Разогреваешь обеды? Терпишь мою грубость?
Она сжала губы, но всё же ответила:
- Даже не знаю, как тебе объяснить. Есть такое понятие – чувство долга.
- И жалость?
Она удивлённо посмотрела на меня и фыркнула:
- Тебя надо жалеть? Вот уж не знала! По-моему, в чём, в чём, а в жалости ты точно не нуждаешься, и с успехом это демонстрируешь.
- Тогда это любовь, - прямо заявил я, кривя губы, - бесполезная, глупая и однобокая любовь.
Она склонилась надо мной, и её карамельно-ванильный запах вмиг сделал меня бессильным:
- Ты только что трахал другую, - презрительно по слогам произнесла она, раздувая ноздри и передёргиваясь всем своим стройным телом, - ты ещё воняешь ею. И теперь смеешь говорить мне о любви? Даже если бы во мне и оставались какие-то чувства, то сегодня ты бы их уничтожил окончательно. Поэтому пей свой чай и не мысли себя великим сердцеедом.
Я взял чашку и, не прерывая зрительного контакта, сделал глоток.
- Вкусно, хоть и неприятно, - начал я, но в этот момент в комнату вошла Лика.
- Вот ты где.
Она встала позади моего кресла и по-хозяйски положила руки мне на плечи.
- Что ты пьёшь? Чай? Я тоже хочу.
Света не двинулась с места, лишь качнула пальцем в сторону кухни:
- Обслужи себя сама. Или попроси Олега – он поделится с тобой.