Юрка бросил взгляд на стоявшую в другом углу зала Кашину, та смотрела на них с Алисой тревожным взглядом. Юрка решился:
– Нет у неё никаких шансов. Ладно уж, если уж меня зовёт такая красавица, то все дела могут и подождать.
Алиса рассмеялась:
– Тогда пошли, – девушка схватила Юрку за руку, и они ворвались в круг.
Весь остаток вечера они с Алисой не отходили друг от друга. Потом он пошёл провожать свою новую знакомую и остался ночевать на её съёмной квартире.
Когда на следующий вечер ему позвонила Настя, Юрка ей ничего не сказал. Не сказал он и на следующий день и на следующий тоже… Всё завертелось колесом, и спустя неделю Юрка съехал из общаги и переехал к Алисе жить. Так прошло два месяца, и Юрка, сдав сессию, наконец-то решился на окончательный разрыв с Настей, для чего купил билет и поехал в свой родной город.
***
Отогнав нахлынувшие воспоминания, Юрка услышал голос Насти, которая, похоже, всё это время что-то говорила, только он её совсем не слышал.
– Хватит курить, пойдём. Вон уже капает вовсю. Скоро так ливанёт, – продолжала Настя. – Если ко мне не хочешь, так может тогда в кафэшку рванём, чайком согреемся. Нет? Тогда можно в пиццерию или в суши-бар. Можно, конечно, и в клуб… Ну да, давай пойдём в клуб, а если у тебя денег нет, то не волнуйся, я ведь на днях зарплату получила.
Настя полезла в сумочку и вытащила оттуда кошелёк из кожзама. Юрка вырвал у девушки кошелёк и сунул его обратно в сумку.
– Прекрати нести ерунду. Я у тебя ещё денег не брал.
Настя пожала плечами:
– Так что, не идём в клуб?
– С ума сошла? Идти в клуб? В этом-то захолустье?
– Тогда пойдём в кино! И вправду давай в кино! Вот только «Ровесник» наш любимый не работает уже года два, зато на Ле́нинке новый большой кинотеатр отгрохали. Три зала: два малых и один большой – чуть ли не на двести мест.
– Так до Ленинки же минут двадцать на трамвае пиликать.
– Ну и что? – Настя оживилась. – Так это ж на трамвае, всё лучше чем здесь под дождём в беседке мёрзнуть. Только давай сегодня на ужасы не пойдём. Пожалуйста, пожалуйста. Не люблю я эти твои ужасы, та же знаешь.
– Мне ли не знать, – фыркнул Юрка. – Вечно придёшь, вцепишься мне в руку и трясешься вся. Только и я твои мелодрамы и глупые комедии знаешь, где видал. Если уж и пойдём в кино, то на самый жёсткий хоррор. Надвигается настоящая буря, а в такую погодку можно получить истинное удовольствие от жёсткого кино.
Откуда-то сбоку вдруг послышалось тихое покашливание, и сиплый мужской голос произнёс:
– Хотите страшное кино? У вас есть возможность его увидеть, причём для этого никуда не нужно ехать.
Он возник в свете одинокого фонаря, словно выплывшее из подземного склепа привидение. Это был старик лет семидесяти пяти, весь усохший точно позапрошлогодняя корка хлеба. Среднего роста, худощавый с пепельно-серым морщинистым лицом, едва ли не добрую половину которого занимали огромные пигментные пятна цвета кофе с молоком. Однако, несмотря на внешнюю худобу и немощь, двигался старикан довольно ловко. На нём было бежевое пальто и тёмно-коричневая кепка, надвинутая на лоб до самых бровей. Дополнял этот образ замотанный вокруг шеи зелёный шарф, один конец которого висел едва ли не до пояса, другой был заправлен под воротник. В правой руке незнакомец держал трость с увесистым набалдашником, на левой красовался перстень с крупным камнем цвета свернувшийся крови. Незнакомец слегка пританцовывающей походкой прошёлся вдоль скамьи, на которой сидела молодая пара и остановился.
Когда очередной порыв ветра поднял с земли листья и какой-то мусор, закружил его в своём круговороте, старикан вдруг сделал ловкий выпад и проткнул своей тростью летящий ему в лицо клок разорванной газеты, потом скомкал его и швырнул катыш в урну, до которой было никак не меньше шести шагов. Настя и Юрка переглянулись.
– Ой... а мы-то думали, что здесь больше нет ни души, – сказала Настя и приветливо улыбнулась старику. – Вы появились так неожиданно.
– Дождь вот-вот начнётся, так что вам лучше всего поспешить, – проигнорировав улыбку девушки, сухо сказал незнакомец. – В местном кинотеатре сегодня как раз ужасы, как вы и хотели, – мужчина кивнул Юрке, на этот раз уже учтиво.