Спустя полчаса я уже надеялась, что «чудо- ночь» закончилась, но не тут-то было. В распахнувшихся глазах Эдварда я увидела замешательство. Он быстро, но без резких движений аккуратно поднялся и направился в ванную. Его снова тошнит. Это дурацкое отравление длилось уже 2 дня. Я настаивала, чтобы он разрешил мне вызвать врача или хотя бы позвонить Карлайлу, но это его упрямство. Да еще и эта головная боль.
Подождав пока утихнут звуки рвотных позывов, я пошла в ванную. Эдвард сидел на полу, около унитаза. Я подошла и, присев рядышком на кафель, протянула ему стакан воды. Он выпил немного и, отставив стакан на пол, опустил руки на крышку унитаза и положил на них голову.
- Шш…любимый, родной, я рядом, – шептала я, поглаживая его спину.
- Белла, иди спать, - хриплым голосом прошептал Эдвард.
- Нет. Я буду с тобой.
- Я сказал, живо в кровать!
В его обессиленном голосе чувствовалась злость и нетерпение. Я тоже разозлилась, но не знала точно от чего. То ли из-за того, что он меня гонит, то ли от своей беспомощности. Скорее второе. Как же мне хотелось, чтобы ему стало легче.
- Ага, и оставить тебя здесь одного. Ты что, плохо меня знаешь? – обиженно ответила я, еще больше приходя в гнев из-за того, что он вообще мог подумать, что я могу его оставить.
- Тогда постели себе под задницу хотя бы полотенце, не хватало, чтобы и ты заболела, - практически прорычал он.
- Прекрати ругаться на меня, и хватит быть таким бараном, давай позвоним отцу, – злилась я на него.
Но Эдвард слабо улыбнулся.
- Люблю, когда ты рычишь, шоколадка, - эта его улыбка лишает меня всякой настойчивости.
- Эдвард, ну давай, давай я позвоню твоему папе, и он хотя бы скажет, что нужно тебе выпить из лекарств, – словно маленький котенок скулила я, покрывая его лицо маленькими поцелуями.
- Мне уже лучше, честное слово. А если бы еще голова не болела, то я бы прямо тут занялся с тобой любовью, - сказал Эдвард и многозначительно поднял бровь, а потом скривился от боли. Голова.
- Эу…Эдвард, мы сидим рядом с унитазом, а ты говоришь такие вещи, - скривилась я.
- Сама виновата, твоя грудь так и просится наружу в этой сорочке, - усмехнулся он, я же машинально начала поправлять ночную рубашку.
- Ты неисправим! - я сделала вид, что возмутилась, но в глубине душе радовалась – раз он шутит, значит ему и правда легче.
Эдвард учился последний год в бизнес школе, плюс работал на двух работах посменно, чтобы прокормить нас и отдавать отцу долг за квартиру. Там осталось совсем чуть-чуть, поэтому я взяла с него обещание, что как только весь долг будет погашен, он обязательно бросит одну из работ. Я не могла смотреть, как он выматывает себя. У него даже начались периодические головные боли от всего этого переутомления. Слава Богу, моя учеба уже практически подошла к концу, и я смогу в скором времени устроиться на работу и тоже ему помогать. Он не разрешал мне работать параллельно с учебой, а я вечно слушалась, словно маленький ребенок. Я была такой его.
Сегодня мне совсем не хотелось вставать с кровати. А уж тем более идти на работу. А все из-за Элис. Боже, когда они, наконец, поймут, что меня нужно оставить в покое. Я и так всеми силами пыталась оградить себя от внимания их чересчур заботливой семьи, своих друзей и все из-за того, что они постоянно, как мантру, повторяли: «Белла, пора жить дальше. Так нельзя» и все в таком духе. А если я хочу жить именно так? Если я хочу жить воспоминаниями о нем? Если я хочу засыпать, зная, что он обнимает меня, и просыпаться от того, что ощущаю его губы на своем лице. Я так хочу, мне нравится это, я хочу быть только с ним, я не могу его отпустить, предать. Да, я больная, сумасшедшая, зовите как хотите, но это мой выбор, это моя жизнь, и только мне решать, что с ней делать!
Мои отчаяние и грусть стали уже перерастать в гнев. Скинув с себя одеяло, я встала с кровати и потопала в ванную. Хоть на работу я и не пойду, но собаку выгулять надо, он единственный, кто у меня есть. Он - мой Бо.