Добравшись до конца узкой трубы, они как угри выскользнули из нее вниз, на закругляющуюся поверхность другой трубы, которая шла под острым углом к этой, и обнаружили, что снова могут встать в полный рост. Билл пощупал головки оставшихся в книжице спичек. Четыре. Он плотно сжал губы, решив не говорить о том, сколь мал их запас спичек… пока не останется другого выхода.
— Ка-а-ак на-а-астроение?
Все что-то пробурчали в ответ, и он кивнул в темноте. Никакой паники и никаких слез, после того как расплакался Стэн. Хорошо. Он нащупал их руки, и какое-то время они просто постояли, набираясь уверенности и вселяя ее друг в друга. Билла охватило ликование, он чувствовал, что каким-то образом они представляют собой нечто большее, чем простое сложение их семи «я». Единым целым они обретали большую силу.
Он зажег одну из оставшихся спичек, и они увидели узкий тоннель, уходящий вниз под небольшим углом. С потолка этого тоннеля свешивалась паутина, кое-где порванная водой, превращенная в лохмы. От ее вида по спине Билла пробежал холодок. Сухой пол покрывал слой древнего гумуса, образовавшегося, возможно, из листьев, грибов… или какого-то очень уж давнего, перепревшего дерьма. Впереди он увидел груду костей и зеленые лохмотья. Возможно, когда-то раньше они представляли собой материю, которая называлась «полированный хлопок». Из нее шили рабочую одежду. Билл представил себе, как один из рабочих департамента утилизации стоков Дерри заблудился, пришел сюда, и здесь его нашло…
Спичка догорала. Билл наклонил головку вниз, чтобы она посветила чуть дольше.
— Ты з-знаешь, г-где мы? — спросил он Эдди.
Эдди указал в ту сторону, куда полого понижался тоннель.
— Канал там. До него меньше полумили, если только тоннель куда-нибудь не свернет. Сейчас мы, думаю, под холмом Подъем-в-милю. Но, Билл…
Спичка обожгла пальцы Билла, и ему пришлось ее бросить. Они вновь оказались в темноте. Кто-то — Билл подумал, что Беверли, — вздохнул. Но прежде чем спичка погасла, Билл заметил тревогу на лице Эдди.
— Ч-что? Ч-что та-акое?
— Говоря, что мы под холмом Подъем-в-милю, я имел в виду, что мы действительно под холмом. Мы уже долго идем вниз. Никто так глубоко канализационные трубы не прокладывает. Тоннель на такой глубине называется шахтой.
— И как глубоко, по-твоему, мы забрались, Эдди? — спросил Ричи.
— На четверть мили, — ответил Эдди. — Может, больше.
— Господи Иисусе, — вырвалось у Беверли.
— В любом случае это не канализационные трубы, — подал голос Стэн, стоявший сзади. — Это можно определить по запаху. Он мерзкий, но это не канализационный запах.
— Я бы предпочел канализационный, — признался Бен. — А этот похож…
Крик донесся до них из трубы, по которой они недавно ползли. Волосы у Билла на затылке встали дыбом. Все семеро сбились в кучку, ухватившись друг за друга.
— …доберемся до вас, сучьи дети. Мы доберемся до ва-а-а-а-а…
— Генри, — выдохнул Эдди. — Господи, он все еще идет за нами.
— Меня это не удивляет, — ответил Ричи. — Некоторые люди слишком глупы, чтобы вовремя остановиться.
Они слышали доносящееся издалека тяжелое дыхание, скрип сапог, шелест одежды.
— …а-а-а-а-с.
— По-ошли, — скомандовал Билл.
Они двинулись по тоннелю, на этот раз колонной по двое, за исключением Майка, который ее замыкал: Билл и Эдди, Ричи и Бев, Бен и Стэн.
— Ка-ак да-алеко, по-о-твоему, Ге-енри?
— Трудно сказать, Большой Билл, — ответил Эдди. — Из-за эха не определишь. — Он понизил голос. — Ты видел груду костей?
— Да. — И Билл перешел на шепот.
— У него пояс с инструментами. Я думаю, это один из рабочих департамента утилизации стоков.
— Я то-оже та-ак по-одумал.
— И как долго?..
— Я не з-знаю, — ответил Билл, и Эдди здоровой рукой сжал руку Билла.
Минут через пятнадцать они услышали, как в темноте что-то к ним приближается.
Ричи остановился, заледенев от пяток до макушки. Внезапно он вновь стал трехлеткой. Прислушивался к этому хлюпающему, шуршащему движению — все ближе и ближе, ближе — и шелестящим, как от ветра в листве, звукам, он знал, что они увидят еще до того, как Билл зажег спичку.