- Идём со мной, моё Божество. Ты же видишь - твои игрушки, твои ничтожные люди, твоя Еда не в состоянии причинить мне вред. Иди со мной, Пеннивайз, туда, где ещё не был и никогда не будет даже твой Старший.
- Нет. - тихо сказал Роберт Грей, но его почти шёпот прозвучал как гром. - Никто никуда не пойдет, кроме тебя.
Джон Смит посмотрел на него, и Залевски с мучительной ревностью понял, что Малыш всем своим существом тянется к этой Твари. Юный томминокер смотрел на Смита огромными глазами и Деннис буквально слышал, как стучит его сердце - бешено и страшно.
- Грей, - Смит улыбнулся своему детёнышу, и на его жуткой узкогубой окровавленной морде проявилось почти человеческое выражение тепла и восторженной нежности. - Идём. Ты идеальный Странник, ты совершенен и достигнешь того, чего не мог достичь я. Ты станешь великим Охотником. Идём со мной и твоим Создателем.
Малыш едва слышно застонал, и по его щеке сползла слеза - одна единственная, которую Грей сразу же стёр.
- Я буду всем для тебя, божественный Роберт Грей, детёныш мой и моего Божества. - Томминокер говорил так, будто не было больше никого в мире, кроме него, Оно и юного Грея. - Поверь мне и иди.
- Нет. - Повторил Малыш с мукой в голосе.
Странно, но и в его голосе была нежность. Глаза Грея стали просто чёрными дырами в никуда - страшные мёртвые омуты, в которых Смит отражался до жути…настоящим.
- Я думаю о тебе. - сказал Смит Малышу, и Беверли вздрогнула, словно отец положил руку на её плечо.
Я думаю о тебе, Бевви. Тревожусь за тебя. Иди ко мне.
Маленькая несчастная девочка и взрослый мужчина.
Подонок, который хочет изуродовать собственного детёныша, и сделать “вечным генератором” детёныша второго, о котором он уже позаботился.
Иди ко мне, Беверли.
Беверли издала низкий головой смешок, который напугал Неудачников даже больше, чем её саму. Хищная, опасная Беверли - совсем не та насмерть напуганная девчонка, которая вся сжималась от горя и отвращения к себе, когда папочка подходил, чтобы позаботиться о ней.
- Да пошёл ты. - хрипло сказала Бев. Её словно вытошнило этим словом.
Тварь посмотрела на девочку с интересом и ухмыльнулась, но Бев не стала больше ни ругаться, ни проклинать Джона Смита.
Пеннивайз помог ей убить её главного демона, а теперь она поможет ему - пока этот инопланетный ребёнок ещё не понял, чего добивался от него Странник, последний представитель своей проклятой всеми мирами расы.
Все произошло в доли секунды.
Зеркальные осколки стали прозрачными, и Зеркальный Лабиринт появился снова, будто и не было никакой драки двух Тварей, ночной и иномирной. Лунные лучи вспыхнули в зеркалах так, что стали похожи на лазерные, и от зеркал повеяло холодом - тем самым страшным, потусторонним холодом, который и был предвестником появления зазеркальной Твари.
Конечность Пеннивайза, его рука, впилась в плечо Дина когтями, но маленькая нежить не отстранилась - наоборот, Росслер ещё ближе придвинулся в юному Оно и рассмеялся - ликующим, победным смехом. А Пеннивайз смотрел на Лабиринт, и свет и холод в зеркальном коридоре разбили реальное время на такие же осколки, из которых слились в единое целое истинные зеркала.
Неудачники попятились - даже Майк, с когтей которого всё ещё капала зелёная кровь томминокера. Деннис едва успел схватить обеими руками Малыша, обнять его и оттащить назад - юный томминокер, оскалясь едва ли не ужаснее своих Создателей, примерился уже к прыжку в зеркальное сияние.
Беверли прыгнула на Тварь, но не вцепилась в неё; вместо этого девочка выставила вперёд обе руки, и толкнула томминокера в глубь зеркального коридора с такой силой, что Джон Смит отлетел назад, ударился о зеркало…и оно поглотило его, как поглотили бы воды спокойного озера камень, брошенный в него.
Зеркало на миг помутнело, по нему пошла рябь, и снова стало прежним, за исключением Твари, заточенной в нём. Томминокер не стал биться о зеркало с той стороны - он положил обе лапы на стекло и стал смотреть на юное Оно.
И такая тоска и боль была в его взгляде, что Малыш снова рванулся из рук Денниса. Залевски едва удержал его. Если бы не Майк, Грей вырвался бы и прыгнул в опасное сияние Лабиринта.
Пеннивайз внимательно посмотрел на своего детёныша, потом на Тварь, заточённую в зеркале.
А потом сделал то, что от него никто не ожидал - ни Неудачники, ни Джон Смит.
Он вошёл в ослепительное ледяное сияние Лабиринта, подошёл к зеркалу с заточенной в нём Тварью и положил конечности на зеркало. Улыбнулся томминокеру так, что Смит рванулся к нему, ударившись о невидимую преграду всем телом. Многосуставчатые пальцы Оно прошли сквозь зеркало с лёгкостью, как сквозь воду, и Пеннивайз вошёл внутрь.
Тут же страшное сияние погасло, и единственное, что смогли увидеть на расстоянии Неудачники, были светящиеся глаза юного Оно - жёлтые, хищные Мёртвые Огоньки, отражающиеся в широко распахнутых чёрных глазах томминокера.
Пеннивайз положил обе конечности на плечи Джона Смита, потянулся к нему, словно для поцелуя, и….откусил ему голову.
Деннис как смог загородил собой страшное зрелище и закрыл Малышу глаза рукой. Грей не сопротивлялся. Он даже не плакал больше - просто замер, позволив Деннису обнимать себя и только вздрагивал, слыша из темноты хруст пожираемой плоти одного из своих Создателей.
- И в каком месте мне надо было вставить свою реплику о трёх отцах? - спросил Ричи.
Он был очень бледным, но пытался улыбнуться онемевшими от холода и шока губами. Такой же бледный Эдди испугался, что Тозиер сейчас потеряет сознание, а он не успеет его подхватить. Но Ричи сознание не потерял. Вместо этого потерял сознание сам Эдди, а Ричи стошнило после очередного хруста и влажного сосущего звука из милосердной темноты.
Майк смотрел в темноту с интересом, периодически облизываясь. Он с трудом смог восстановить свой человеческий облик. Если бы не пристальный взгляд Стэна, Хэнлон прыгнул бы вслед за Пеннивайзом.
Зачем?
Это Майк запретил вспоминать даже себе. Он вовремя вспомнил то, что он всё же человек.
Бен обнял Беверли, но девочка была на удивление спокойной и даже довольной. Если не считать царапин, которые она получила при падении после прыжка на томминокера, Бев была целой и невредимой - даже, можно сказать, цельной; смерть Джона Смита словно дала ей второе дыхание.
Джорджи не сразу понял, что всё это время он сдерживал брата так же, как Залевски сдерживал Малыша. Только когда странно спокойный Билл стал очень осторожно и медленно разгибать вцепившиеся в него пальцы брата, Джорджи расслабился и отпустил его.
Впрочем, пальцы он так и не смог разжать самостоятельно, без помощи Билла.
Из темноты вышел Пеннивайз и улыбнулся своей обычной жутенькой улыбкой. Она померкла, когда он оценил “масштабы бедствия”, но не исчезла.
Выглядело юное Оно очень довольным собой и…сытым.
- Господи. Мне никто не поверит.
Все обернулись. Билл Скарсгард ответил на их взгляды нерешительной болезненной улыбкой, перевёл взгляд на Пеннивайза и потерял сознание.
- Интересно, много он увидел? - не сдержался Тозиер, рассматривая актёра.
- Бип - бип, Ричи. - Беверли решительно отстранила Бена, опустилась на колени возле Скарсгарда и приподняла его голову. - Ребята, помогите мне перенести его в трейлер и найдите врача.
- А если он всё видел и будет рассказывать об этом направо и налево? - задумчиво поинтересовался Майк.
- Ему никто не поверит. - горько улыбнулась Беверли.
***
Новый Дерри.
- То есть как это ничего не было?! - не мог прийти в себя от изумления Эдди. - Это всё что, нам только показалось?!
- Чел, мы лежим в Логове в позах зимующих червяков, - авторитетно “подлил масла в огонь” Тозиер, занимающийся очень странным делом; он пытался забраться повыше и прыгал оттуда, размахивая руками. Никто не понимал, что он делает, а Ричи не спешил объясняться.
Билл внимательно смотрел на Пеннивайза, который под его взглядом смущённо ёрзал, хотя улыбаться не переставал. Юное Оно вообще довольно улыбалось почти постоянно с того момента, как сожрало зазеркального томминокера.