Нет, даже и не брат.
Копия его младшего брата – мёртвая, нечеловеческая копия, созданная для того, чтобы приносить боль, убивать и ничего не чувствовать.
Может быть, Билл знал это? Чувствовал? Может, идеальная маскировка Джорджи, который изо всех сил изображал обычного американского подростка, была не такой уж и идеальной?
Но мертвый или нет, Джорджи любил брата и его семью. Любил своих друзей. Любил и мучился от мыслей о том, что он всем делает плохо.
Мальчик даже подумал о том, не вернуться ли ему в Дерри – скажем, через пару лет, когда Джуниор сам станет подростком, и начнет выносить родителям мозг своим поведением.
Вернуться в Логово Оно – и стать тем, кем он собственно и является. Игрушкой детёныша чуждой человечеству расы.
В этом были свои минусы – мистер Грей совершенно не умел себя сдерживать, и в порыве ярости мог швырнуть его, Джорджи, о стену так, что мальчик долго не мог шевелиться. Или кусался – но то, что для второго юного Оно было бы только игрой, человеческому ребенку причиняло довольно сильную боль. Был еще жуткий Старший – Джорджи всегда прятался от него, чувствуя, что после удара этого существа точно не выживет.
Но были и плюсы.
Не нужно было прятать сияние своих мерцающих серебром глаз. Не нужно было миллион раз осматривать свою одежду, выискивая пропущенные после охоты пятна крови.
И – теперь уже повзрослевший Джорджи понял это - мистер Грей мог бы принадлежать только ему. Его не пришлось бы делить с братом. Не пришлось бы смотреть, как Билл обнимает Грея, а тот облизывает его лицо, и мучиться от желания растащить их в разные стороны и сказать брату в лицо, что Грей принадлежит только ему, Джорджу.
Пожалуй, от этого Джорджи мучился сильнее всего.
Влюбиться в Тварь из канализации, влюбиться в своего мучителя и убийцу, в существо, которому человеческие стремления и желания были интересны, но чужды, влюбиться в зубастого червя с кошмарной мордой, внутри которого сияли Мёртвые Огни. Не безумие ли это было?
Но Джорджи знал то, чего не знали другие люди. Знал, что зубастый червь его любит. Что он смотрит на мир и на людей наивными и интересующимися глазами. Что ненавидеть мистера Грея за его укусы и довольно жестокие игры все равно, что ненавидеть любого ребёнка за то, что он не понимает, что причиняет кому – то боль.
Знал Джорджи и то, что Грей любит его старшего брата – и никогда не причинит ему ничего, что разобьет Биллу сердце. А главное – Джорджи знал, что Билл любит Грея. Возможно, даже сильнее, чем любит его, Джорджи. Ведь он всего лишь «подарок» Биллу от двух Оно.
Джорджи замучился быть хорошим для всех. А нехорошим он быть не мог – даже когда подростковый максимализм заставлял его бунтовать и крушить все вокруг себя.
Он и бунтовал… внутри себя.
Даже когда в своих мыслях Джорджи кричал и говорил обидные слова, внешне это был все тот же улыбающийся, добрый и все понимающий юноша с внешностью милого мальчика.
И Джорджи сбежал из дома. Просто не вернулся из школы, и все. Исчез и Пеннивайз.
***
Сначала Билл даже не заметил отсутствие брата – он спешил закончить книгу для издательства, Одра улетела на съемки, а маленький Джуниор молчал, боясь нечаянно выдать секрет дяди.
Завершив все дела, Билл немного встревожился – для подростковых походов с друзьями или вечеринок Джорджи отсутствовал уже достаточно долго. Понимая, что его брат уже не ребенок, Денбро все же начал переживать – никакое увлечение девушкой, никакой поход не заставили бы Джорджа исчезнуть просто так, не предупредив брата.
После недели, проведенной в мучительных сомнениях, Билл начал переживать серьезно.
Конечно, с его братом ничего не могло случиться, но… Денбро припомнил рассказы о пушерах, подсаживающих подростков на наркотики, про дурные компании и похитителей детей. Что, если Джорджи в беде?!
Билл проверил все квартиры, принадлежащие семье Денбро, и ему стало по-настоящему страшно.
Нигде не было даже намёка на след Джорджи. Он исчез.
Билл впервые за много лет серьезно задумался о Джорджи.
Его брат был все эти годы таким же привычным и незаменимым, как… любимые обои Одры. Или его, Билла, машинка, на которой он создал почти все свои литературные шедевры. Джорджи всегда был, всегда улыбался, никогда не причинял никаких неудобств, был послушным, полезным и незаменимым… в хозяйстве.
Денбро едва не добавил «предметом», и закрыл лицо ладонями. Горели даже его уши – Биллу было стыдно.
Он действительно принял не брата, вернувшегося домой. Он принял некий подарок от Оно.
Улучшенную версию своего бесполезного мёртвого братика – всегда улыбающегося, всегда ровного и вежливого, охраняющего семью Денбро от бед и несчастий.
Все эти годы Джорджи просто был. Что-то делал, помогал, не причинял никаких проблем, не мешал. И всегда улыбался, зная, что его солнечная улыбка могла вернуть Биллу хорошее настроение, в какой степени раздражения бы он не находился.
Его младший братик – маленький, наивный, добрый и бестолковый мёртвый братик.
С оторванной рукой, и залитыми дождем открытыми глазами.
Его первая и неумелая версия, созданная юным Оно – мерцающие глаза, острые зубы и осунувшееся, мёртвое личико.
И вторая версия, созданная древним Оно – идеальный младший братик. То же розовое личико, та же добрая, милая улыбка. Версия почти никогда не взрослеющего младшего братика, идеальное создание неземного разума.
Билл снял очки, потому что его душили слезы.
Он оплакивал себя и Джорджи.
Оплакивал жестокий эксперимент, в который его втянуло древнее Оно, используя его боль и желание вернуть брата.
Оплакивал свои воспоминания о том, как он учил Младшего писать – как держал его руку (лапу) своей рукой и помогал вести карандашом по бумаге. Как однажды юное Оно лизнуло его в щеку (Билл тогда перепугался, что это косоглазое чучело его сожрёт) и потерлось своей немаленькой башкой о его, Билла, плечо. И как Оно смотрело – понимающими и знающими глазами, когда Билл приставил к его лбу дуло пистолета.
Оплакивал тот день, когда Джорджи вернулся – когда его маленький братик с радостным криком бросился на шею еще не верящего своим глазам Билла, а юное Оно в последний раз назвало его, Билла, «Старшим» - до Денбро только сейчас дошло, что Пеннивайз с того дня больше никогда так его не называл.
Билл вспомнил, как сильно билось сердце Джорджи, обнимающего его, и как он был счастлив.
Не брат. Это существо не мой брат. Это эксперимент Оно.
Но Билл плакал так, словно кто-то открыл в нем бесконечный источник слез – они лились и лились, и Денбро не мог их остановить.
Да и не хотел.
Никудышный старший брат. Плохой муж. Плохой отец. Плохой человек.
Судьба дала ему еще один шанс, Джорджи вернулся, и за все эти годы не принес ничего, кроме добра. И пользы… в хозяйстве.
Ты не обязан так переживать за тварь, имеющую вид твоего брата, Билли, заметил паскудный голос в его сознании. Тварь убралась и увела Оно – не об этом ли были твои тайные мечты? Так не убивайся же и живи спокойно. Как все, Билли. Как ВСЕ.
- Я тебя ненавижу, Билл Денбро! – заорал Билл, вскочив, и яростно ударив кулаком по столу – с такой силой, что лакированная поверхность стола покрылась трещинами. – Джорджи мой брат, и я не успокоюсь, пока не разыщу его и Младшего. Пошел ты, трусливое дерьмо!
Билл еще раз с яростным криком ударил по столу, и только тут заметил своего сына Джуниора.
Мальчик испуганно смотрел на своего яростно дышащего отца, на его лицо, перекошенное и залитое слезами, и держал за лямку свой школьный рюкзак, который забыл оставить, прибежав на крик.
Его пальцы так сильно сжимали лямку, что позже Билл с трудом разогнул их.
***
В Логове было прохладно и тихо.
Они уже поохотились – Джордж лениво улыбался, глядя на парящие под «потолком» решетки трупы.