Билл буквально заверещал от смеха, когда до него дошла вся абсурдность ситуации. Джорджи, спутавший маленьких Тварей с Младшим действительно выглядел комично, но Билл истерично хохотал потому, что безумия в его жизни прибавилось, и реакция его немёртвого брата подтвердила это.
Детеныши были Оно.
Детеныши в коробке робко помяукали Джорджи, чуя Мёртвый Огонёк – и мальчик решил, что действовать нужно быстро. Успокоив детенышей одной мысленной картинкой, мальчик ухватил коробку поудобнее и унёс её в свою детскую комнату, после чего заткнул в раковине сливное отверстие пробкой, набрал воды, притащил к раковине все еще хохочущего Билла и без сожаления сунул его голову в ледяную воду.
Билл успокоился сразу, будто его выключили. Сунув брату полотенце, Джорджи помчался в детскую, прыгая сразу через три ступеньки, потому что за осмотрительно закрытой дверью послышался нарастающий шум и требовательное мяуканье.
Юный Денбро сел на стул, автоматически стирая полотенцем мокрые потёки с шеи и задумался.
После двухметрового Пеннивайза какие – то жалкие комочки шерсти не могли его напугать, но Билл думал о том, что у здоровых детенышей обычно здоровый аппетит, а кормить ужасами сразу трёх ненасытных Оно он не мог.
Думал и о том, что эта чёрная инопланетная шутка Пеннивайзу не принадлежала. Доверить детенышей Еде – чего в этом было больше, безумия, отсутствия жалости к ним или циничной уверенности, что детеныши сами могут о себе позаботиться?
Пеннивайз до сих пор не научился нормально ходить и разговаривать, да и глаза не мог сфокусировать прямо – что же требовать от мяукающих детёнышей?
Старший юного Оно был личностью неприятной даже по меркам человека, более – менее разбирающегося в существах с иным разумом.
Билл вздохнул, попрощался с относительно спокойными днями, окинул взглядом стены, забрызганные засохшей кровью из шариков Младшего и стал медленно подниматься по лестнице к двери комнаты брата, за которой слышался смех Джорджи и довольное попискивание маленьких Оно.
Он смутно осознавал, что древнее Оно бросило ему что – то вроде вызова, и принял его – из человеческой гордости за свою расу, из желания доказать, что люди не просто Еда, и из жалости.
Билла рассердило, что древнее Оно вот так просто завалилось дрыхнуть, утащив с собой Младшего (который, к слову, прекрасно мог бы выспаться и в его, Билла, доме). Просто уснуло, бросив детёнышей, как ненужных котят, у дверей Еды, которая могла убить их, маленьких и беспомощных.
Промелькнула у него мысль, что еще не поздно заклеить коробку с детенышами скотчем и утопить их всех в Кендаскиг. Но тут Биллу стало так тошно от этой мысли, что мальчик сам себя возненавидел. Ему бросили вызов - и он принял его. Неужели нельзя доказать этой древней Твари, что люди все равно сильнее духом любого инопланетянина?
Но Билл даже не ожидал, что доказывать придется все 27 лет цикла Сна Оно, и что это будут годы, полные усталости, мучений, потери крови, годы травм и постоянного страха – не за себя, и даже не за маленьких Оно.
Билл боялся за Дерри.
Он знал, что Дерри это и есть древнее Оно.
Но Дерри так же был и его родным городом. Его родиной. И Билл не хотел и не мог допустить, чтобы все население Дерри было сожрано тремя ненасытными “паучатами”.
***
Братья Денбро тоже приготовили подарок древнему Оно. Двадцатисемилетний подарок, результат их многолетних мучений.
В данный момент «подарок», являющийся тремя особями юных Оно, сидел за столом и отчаянно пытался не есть то, что находилось в стоящих перед ним тарелках.
- А ну живо ешьте! – прикрикнул Билл, умудряющийся мыть и вытирать посуду, и краем глаза следить за юными Оно.
Близнецы немедленно дружно сунули ложки с супом в рот и Билл отвернулся, чтобы поставить вымытую чашку на полку. В этот момент один из близнецов слишком сильно сжал зубы и вытащил изо рта одну только ручку от ложки, нечаянно проглотив остальное.
Близнецы радостно захихикали над менее удачливым сородичем, забрызгав супом стол.
У Билла закончилось терпение.
- Роберт! – подросток хлопнул ладонью по столу перед смеющимися детьми, и близнецы испуганно притихли – все знали, что злить Билла было опасно.
- Это не я, - юное Оно ткнуло ручкой бывшей ложки в близнеца. – Это он Роберт, а я Грей, Биилли.
- Это я Грей, - немедленно отозвался детёныш и одарил Денбро острозубой улыбкой, под столом пнув сородича по колену, отчего тот обиженно взвыл. – а ты Пенни.
- Ты Пенни, а я Роберт – третий близнец тоже раскусил ложку, и вынул из острозубой пасти остатки. – Спасибо, Биилли, это очень вкусная горячая вода с алюминием.)
- Прекрасно, - подытожил Билл, садясь напротив юных Оно с таким спокойным лицом, что близнецы запаниковали.
Обычно после появления такого умиротворенного выражения на лице Денбро молниеносно переходил к активным действиям.
– Если вы уже п-пообедали, ребята, мы можем подняться н-наверх в вашу к-комнату и обсудить кого и как зовут, а так же еще р-раз повторить п-правила поведения за столом. А потом вы можете еще п-поизучать так полюбившиеся вам углы. Как вам это?
Близнецы смиренно опустили глаза и принялись за суп. Двое близнецов просто взяли тарелки и стали пить через край. Третье Оно, посмотрев на сородичей, осторожно отложило уцелевшую ложку и последовало их примеру, кося глазами на Денбро.
(Билл давно заметил, что косоглазие, кажется, у детенышей Оно врожденное. Или, правильнее будет сказать, Спетое.)
Билл с невозмутимостью индейского вождя смотрел на близнецов Оно и думал о прожитых двадцати семи годах непрерывного кошмара.
Если бы не Джорджи, его, Билла, готовность принять вызов древнего Оно обернулась бы полным поражением. Только Джорджи мог понять, о чем мяукают эти черные пушистые пауки, только он мог общаться с ними силой мысли, показывая многогранные картинки. Да и кормил их в основном Джорджи, забирая паучат на свою Охоту.
А чего стоило уговорить их принять человеческий облик? Правда, маленькие Оно создали себе совершенно одинаковые оболочки – с косыми жёлтыми глазами, довольно жутенькими лицами и странными, словно бескостными тельцами в не менее странной одежде, похожей на обтягивающие скафандры из фантастических фильмов. Но Билл понимал, что Джорджи и так старался изо всех сил, и что даже такая внешность, принятая юными Оно, уже победа.
Как назвать всех троих, братья долго не думали.
Младший называл себя Робертом Греем, Пеннивайзом, как и древнее Оно, и Денбро решили от “традиции” Оно не отступать.
Джорджи в свое время предложил поставить на детенышах метки, или написать на них имена чем – нибудь несмывающимся. Идея была хороша, но Билл почти сразу запутался и до сих пор с трудом различал близнецов.
Джордж узнавал их по Огонькам, и радовался, что детеныши еще не умели прятать их сияние. Читать по Огонькам было равносильно чтению мыслей.
А тот ужасный год, когда у юных Оно стали расти зубы, да еще все сразу? Во всем доме не осталось целых вещей, все было изгрызено.
Учить детенышей ходить и говорить тоже было сложно. Мяукать Билл не умел, и не знал, как объяснить маленьким Оно, что нужно ходить на двух ногах, а не скакать на четвереньках, и почему нужно менять морду в неудобное сплющенное лицо Еды, да еще говорить на её языке.
Самым сложным было приучить детёнышей есть человеческую еду.
Маленькие Оно дружно ревели, мотали головами и зажимали рты, но Билл, вырастивший Джорджи и Джуниора, сломал и этот барьер.
Сообразив, что Билла лучше слушаться, юные Оно стали покорно носить человеческую одежду и есть человеческую пищу, да и в поведении их убавилось агрессии. Теперь это были почти нормальные дети, не мечтающие убивать, а мечтающие стать дизайнерами одежды, продавцами мороженого и клоунами в цирке.