VIII
С трудом разлепив веки, Алан огляделся. Вокруг было темно. Пара желтых фонарей в углах обширного помещения лишь слегка очерчивала контуры стен, погрузочного робота, пульта ручного управления, колпака и контейнера. Движения давались с трудом. Грудь казалась одним сплошным ушибом. Голова нестерпимо ныла, верхнюю половину лица покрывала корка запекшейся крови.
Алан попытался сесть, и у него получилось! Только завертелись-заплясали огоньки в глазах. Значит, кости целы. Он немного посидел, глубоко дыша — нет, в боку не колет. Он встал на ноги. Пошатнулся, но устоял.
Понемногу стал собирать обрывки мыслей. Вспомнилось, что он тут делает, что с ним случилось:
«А где же Вайнона?!». Заковылял, как мог быстро, к пульту — она должна быть где-то там. Что-то хрустнуло под ногой. Поднял, пригляделся — обломки отмычки. А вот и она:
Больше не обращая внимания на боль, он рухнул на колени возле ее тела. Склонился над ней, сжал свое лицо в ладонях. Вздохнул с легким, едва слышным вскриком на выдохе. Сел, опершись спиной о стену. Положил Вайнону к себе на колени. Долгое время отрешенно глядел на нее, вглядывался в черты лица, касался их пальцами, будто хотел посильней отпечатать их в памяти.
«Сколько же у тебя жизней, мой андроид? Встанешь ли ты снова как вчера? Или эти застывшие черты все, что оставила ты мне?»
Алан решил осмотреть раны Вайноны — может он сможет чем-то помочь? Осторожно ступая, отнес девушку под тусклый свет ближайшей лампочки.
Сняв обрывки комбинезона, положил ее на них. Бандаж на животе, наложенный на позавчерашнее ранение, почернел от крови — видимо, открылось кровотечение. Чуть выше, на правом боку начиналась вторая рана — Вайноне повезло, в полумраке по быстро движущейся цели Рагнар немного не попал. Заряд не ударил в тело, а прошел по нему вскользь. Весь бок был покрыт темно-бурой коркой свернувшейся крови. Оторвав пару кусков от своего комбинезона, Алан аккуратно спеленал девушку, закрыв рану.
На левой руке Вайноны краснел шрам от позавчерашнего пореза. Алана передернуло от желания отплатить болью за боль. Если бы это было возможно — кто его знает, что бы получилось? А так он лишь напряг все мышцы, вздохнул, расслабился и стал осторожно одевать на Вайнону комбинезон.
— Ты ведь очнешься, правда?! — сказал Алан, снова сев и держа ее так, как матери, когда баюкают своих малышей. И заметил, что она открыла глаза.
Первым делом Вайнона улыбнулась. Ему.
— Тобой бы так повертели — и ты бы пришел в себя.
Он улыбнулся ей в ответ.
— Что мы теперь будем делать? — спросила девушка.
— Ждать, — коротко ответил Алан.
— Чего?
— Я слышал, нас собираются выбросить на планету вместе с вон тем ящичком. Так что все у нас впереди.
Вайнона расплакалась. Навзрыд. Так, будто копила все эти слезы весь прошлый «день», а теперь не сдержалась. Пыталась вытирать их руками, но лишь размазывала по лицу. Алан лишь ласково гладил ее по волосам — утешать было бесполезно.
— Мне стыдно: Как я могла. Втянула тебя во все это, а у нас все равно ничего не вышло: Прости меня, если можешь, — каждая фраза заканчивалась глубоким всхлипом.
— Я ж сам к тебе ночью пришел, — лицо Алана осветила улыбка.
— Да, но: А почему ты пришел? Ты ведь теперь знаешь: Знаешь, что я. Зачем тебе это? — и она брезгливо указала на себя.
— Потому что мне нужно не «это», а ты, Вайнона. Тело у тебя такое же как у всех остальных красивых женщин. Но ты — одна-единственная, понимаешь?
— Но ведь меня создали: Спроектировали и выпустили на одной из фабрик Корпорации. Я — изделие:
— Ну, нас, наверное, тоже кто-то придумал и сделал по своему замыслу.
— В том-то и разница, что вы, люди, только догадываетесь, кто и зачем вас создал, а мы — андроиды — знаем это. Вам ведь просто: вы можете отрицать или принимать и свое создание, и своего Создателя, помнить или забыть вовсе свое предназначение, заблуждаться на этот счет — такова ваша жизнь! А мы не можем: Кто мы и что будем делать, определяется заранее — и мы знаем это как только открываем глаза и делаем первый вздох.
— Странно, но человек был бы рад этому. Знаешь, сколько лет теряешь в поисках ответа на вопросы, что вам известны наперед.
— Нет, ты не понимаешь. Рад человек будет, если мнит себя талантом, гением, великим и т. д., и узнает, что да, ему предначертано быть тем, кем он хочет. А если он узнает, что есть он низший рабочий и должен быть им, потому что не в высоком посту его призвание? Да половина из таких просто покончила бы с собой.