Помолчав немного, она продолжила:
— Вряд ли ты сможешь представить, каково это. Меня, например, создали для ублажения мужчин. Да, представь: родится, и знать, чем будет заполнена твоя жизнь, пока ты не выйдешь из строя, и тебя бросят в дезинтегратор:
Алан лишь нежно погладил ее по лицу — слова застревали в горле колючим комком.
— Я прожила так два года, пока, совершенно случайно, не узнала про директ о нашем уничтожении. Тогда же, когда выяснила про «Ящик Пандоры»: Да, «изъять и уничтожить все дэвайсы данной модели» — вот так вот. Населению предлагалось вознаграждение за сдачу таких, как я.
— Недолго думая, я бежала. Моего хозяина — одного из высоких чинов корпоративной армии — не было дома. О том, что у меня есть отмычка, он, конечно же, не знал. Я оделась как можно более неброско, взяла пару сотен иквивов и отправилась в космопорт — ведь я знала, кого мне надо искать:
Они просидели молча некоторое время. Алан обдумывал услышанное, Вайнона вновь переживала, вспоминая.
— Наверное, наша модель получилась какой-то не такой. Что-то в нас сделали не так, если спустя всего год после начала промышленных поставок нас отозвали: Интересно, что?
— Да какая нам теперь с тобой разница, Вини? Нам теперь жить вдали от Земли безо всякой надежды туда вернутся — так к чему мучить себя размышлениями?
— Да, но:
— Нет уже «но». Прошлого нет. Есть планета, вон тот контейнер и мы с тобой. Откроется люк и начнется совсем новая жизнь, где все будет зависеть от нас.
— Неужели тебе не противно знать, что я не настоящая девушка, а лишь андроид, смоделированный девушкой? — вновь вернулась Вайнона к своей больной теме.
— Вини, послушай меня. Поверь, ты нужна мне такой, какая ты есть. Скажи честно, что тебя отличает от обычной земной девушки? Происхождение? Это — глупые предрассудки.
— Еще возраст и жизненный срок, еще:
— Это все так важно? Важно то, что мы живы. Что мы тут, а они там, и у нас есть шанс.
Вайнона замолчала. Дотронулась кончиками пальцев к лицу Алана. Поводила немного. Наткнулась на подставленную ладонь и сжала ее. Алан даже вздрогнул от счастья — не отыскать слов красноречивее этого пожатия.
— Эх, знать бы, сколько сейчас времени, — вздохнул Алан спустя пару минут.
— Пятнадцать часов сорок две минуты земного времени, — ответила Вайнона.
— Ух, ты! Это один из твоих: гм: специальных навыков?
— Угу. Встроенные часы. Один из создателей решил, что часы с автоответчиком мужчине тоже не помешают.
Алан о чем-то задумался.
— Так. Выходит, что скоро нам приземлятся. Надо устроится поудобнее. Посадка — не взлет, но трясти должно.
— Откуда такие познания? Кажется, для кого-то это первый полет:
— Книжки умные в институте читал.
Посадив Вайнону перед собой, Алан смоделировал из себя нечто вроде кресла.
— Удобно, солнышко?
— Да, Алан, — и чуть наклонив голову назад, она ласково чмокнула его в щеку.
— А знаешь, какова была третья причина моего появления ночью? спросил Алан, когда они оба устроились как нельзя лучше, учитывая, голые металлические стены и пол.
— А первых две я уже знаю?
— Ты и мое обещание:
— Ну?
— За год до того, как я попал на «Звездную Иглу», одного моего друга и одногруппника перевели в колледж по статье «Антикорпоративная деятельность». Тогда это как-то: не зацепило. Такое бывает. Не в колонисты же его записали на одну из планет Солнечной системы:
— Но все равно, в памяти отложилось. И когда я увидел, как вела себя команда по отношению к тебе, мне сразу же вспомнился тот случай. Тогда тоже все разом сделали вид, что такого человека не было вообще. Никто не сказал даже слова в его защиту, за год даже имя ни разу не пришлось услышать:
— У него в институте была девушка. Они вроде любили друг друга. После тех событий, она перекинулась ко мне. Как говорят — повесилась на шею. Я был не особо рад, но и отмахиваться не стал. Так вот, она ни разу не заговорила про него. Даже не упомянула, что такой человек вообще существовал:
— Когда я стал все это припоминать, мне стало страшно. Значит, можно системой уничтожить человека? Неважно какой: Будь то система человеческих или моральных ценностей, государственная или система образования — служат они одному. Отсекают всех несогласных и уничтожают их доступными им средствами. Пугая сомневающихся, еще крепче сплачивая свои ряды с помощью таких вот экзекуций.
— И я не захотел: Я не хотел больше быть как все, одним из тех, кто в системе. Тем, чьих глаз не видно среди тысяч других глаз. Ведь я человек, а не частица безликой массы.