– Верно, – сказал Ричи, – но посмотри, сколько хорошего еще осталось. Как дела, Стог? Ричи Тозиер зовусь я, делать Голоса берусь я. – Он выставил руку. Ужасно смущенный, Бен потянулся к ней. Ричи убрал руку. Бен заморгал. Смягчившись, Ричи качнулся.
– Меня зовут Бен Хэнском, на случай, если тебе интересно, – сказал Бен.
– Видел тебя в школе, – сказал Ричи. Он быстро коснулся рукой все увеличивающейся лужи. – Это должно быть твоя идея. Эти мокрые концы не способны зажечь фейерверк огнеметом.
– Говори за себя, Ричи, – сказал Эдди.
– О, ты имеешь в виду, что это твоя идея, Эдд? Боже, мой, прости.
Он упал перед Эдди и снова начал свое неистовое «салям».
– Встань, прекрати, ты брызгаешь на меня грязью, – закричал Эдди.
Ричи опять вскочил на ноги и ударил Эдди по щеке. – Смышленый, смышленый, смышленый!
– восклицал Ричи.
– Прекрати, я терпеть этого не могу!
– Не суетись, Эдд. Кто построил запруду?
– Ббен ппоказал нам, – сказал Билл.
– Хорошо. – Ричи повернулся и открыл Стэнли Уриса, стоявшего за ним, с руками в карманах и спокойно наблюдающего, как Ричи выделывает свое шоу.
– Вот здесь Стэн – Мужчина – Урис, – сказал Ричи Бену. – Стэн еврей. Еще он убил Христа. Во всякой случае, так мне однажды сказал Виктор Крисс. С тех пор я за ним присматриваю. Я думаю, если он и вправду тот малый, он должен суметь купить нам пива. Правильно, Стэн?
– Я думаю, ты должен был бы быть моим отцом, – сказал Стэн низким, приятным голосом, и они все подавились от смеха, включая Бена. Эдди смеялся, пока слезы не побежали у него по лицу.
– Чушь! – кричал Ричи, двигаясь крупными шагами, вскинув руки над головой, как футбольный рефери, объявляющий очко. – Стэн-мужик выдает чушь! Великий момент истории.
– Привет, – сказал Стэн Бену, казалось вовсе не обращая никакого внимания на Ричи.
– Привет, – ответил Бен. – Мы были в одном классе, когда учились во втором. Ты тот парень, который...
– ., никогда ничего не говорил, – закончил Стэн, немного улыбаясь.
– Верно.
– Стэн не сказал бы чушь, если бы у него рот был занят, – сказал Ричи. – Что он часто делает...
– Зззззаткнись, Ричи, – сказал Билл.
– Ладно, только сначала, как ни прискорбно, я должен сказать вам одну вещь. Думаю вы потеряете свою запруду. Долина растечется. Давайте заберем отсюда женщин и детей.
И не заботясь о том, чтобы засучить штаны или хотя бы снять обувь, Ричи прыгнул в воду и начал швырять дерн в то место на ближнем крыле запруды, где упорный поток тащил с собою все наполнение грязными узкими лентами. Одна дужка его очков была обмотана кусочком лейкопластыря и свободный его конец болтался у скулы, когда Ричи работал. Билл перехватил взгляд Эдди, слегка улыбнулся и дернулся. Как Ричи. Конечно, он доставал вас, но что-то приятное было в том, что он находился рядом.
Они работали над запрудой еще час. Ричи выполнял команды Бена, двое парней помогали ему, необыкновенно охотно и в маниакальном темпе. Выполнив команду, он докладывал об этом Бену и обращался за дальнейшими распоряжениями, небрежно, по-британски, салютуя и вплотную приставив друг к другу спортивные тапочки. Иногда он начинал разглагольствовать одним из своих Голосов: немецкий комендант Тудлз, английский Бутлер, южный Сенатор (который звучал очень похоже на Фогхорна Легхорна и который, когда пробьет час, станет героем по имени Буфорд Киссдревель, комментатора кинохроники).
Работа не просто продвигалась вперед – это был спринтерский бег. И теперь, незадолго до пяти часов, оказалось, что то, что сказал Ричи, правда: они полностью предотвратили засасывание. Дверца машины, кусок гофрированной стали и старые шины стали второй ступенью запруды, и она поддерживалась огромным насыпным холмом из земли и камней. Стэн, казалось, смотрел в небо, но Эдди знал, что Стэн смотрит на деревья на другой стороне потока, выискивая птицу-другую, чтобы вписать их этим вечером в свою записную книжку по орнитологии. Эдди сам только что сел, скрестив ноги, чувствуя приятную усталость и веселость. Все парни казались ему сейчас выдающимися, о дружбе с ними можно было только мечтать. Они хорошо себя чувствовали вместе: соприкасались своими гранями. Это трудно было объяснить, и поскольку в объяснениях не нуждалось, то Эдди решил – пусть все так и остается.
Он посмотрел на Бена, который неуклюже держал свою наполовину выкуренную сигарету и часто сплевывал, как будто ему не очень нравился ее вкус. Поймав взгляд Эдди, Бен погасил сигарету и бросил в грязь длинный хабарик.