– Правда? Ты дашь мне?
– Конечно, – ответил Ричи с удивлением, – Почему бы и нет?
– О'кей – счастливо закричал Бен. – Это просто здорово. Два фильма ужасов! Что ты скажешь насчет фильма об оборотне?
– Пойдет.
– Старик, я обожаю фильмы про оборотней!
– Слушай, Хейстак, не обмочи штаны от восторга.
Бен засмеялся.
– Давай встретимся около «Аладдина», о'кей?
– Да, годится.
Ричи повесил трубку и задумчиво посмотрел на телефон. Ему вдруг пришло в голову, что Бен Хэнском очень одинок. Поэтому он почувствовал себя героем. Посвистывая, он побежал наверх, чтобы прочитать комиксы перед фильмом.
8
День был солнечный, ветреный и прохладный. Ричи, пританцовывая, шел по центральной улице к кинотеатру «Аладдин», мурлыча себе под нос и прищелкивая пальцами в такт. У него было хорошее настроение. Когда он шел в кино, у него всегда было хорошее настроение, – он любил уходить в волшебный мир, в волшебные мечты. Он жалел тех, кто не мог, как он, пойти в кино и получить удовольствие, тех, у кого были разные дела и обязанности в это время, – например Билла, которому надо было идти к логопеду, Эдди, которому надо было ехать к теткам, старика Стэна, который в это время будет скрести ступеньки и подметать гараж из-за пирожковой тарелки, которая полетела не налево, как ему хотелось, а почему-то направо.
На Центральной улице он увидел девушку в бежевой юбке в складку и белой блузке без рукавов, которая сидела около аптеки Шука. Она ела фисташковое мороженое, по крайней мере, оно было похоже на фисташковое. Ее ярко-рыжие волосы, которые казались то совершенно медными, то вдруг совсем светлыми, падали ей на плечи. Ричи знал только одну девушку с таким цветом волос.
Это была Беверли Марш.
Ричи очень нравилась Бев. Да, она здорово нравилась ему, но не в смысле секса. Он был просто в восторге от ее внешности (и он знал, что не только он; поэтому такие девицы, как Садли Мюллер и Грета Бови, ненавидели Беверли страшным образом, они были еще слишком малы, чтобы понять, что могут многого достигнуть совсем простым способом.., и поэтому вынуждены были соперничать во внешности с девушкой, которая жила в трущобах Нижней улицы), но больше всего он ее любил за то, что она была крутой и обладала чувством юмора.
И у нее всегда были сигареты. Короче говоря, она нравилась ему потому, что была прекрасным парнем. И все же он пару раз поймал себя на том, что пытается рассмотреть, какое у нее белье под дешевыми выношенными юбками, а ведь за парнями он так не наблюдает, правда?
И Ричи пришлось признать, что если она и была парнем, то парень этот был чертовски хорош.
Приближаясь к скамейке, на которой она сидела и ела мороженное, Ричи представил себе, что он Хамфри Богарт, что на нем пальто, перепоясанное ремнем, и шляпа. Он просто перевоплотился в Хамфри Богарта, почувствовал, что он и есть Хамфри Богарт – по крайней мере, для самого себя. Нужно еще только говорить немного в нос.
– Привет, милочка, – сказал он, пробираясь к ее скамейке и следя за уличным движением. – Автобус здесь ждать бесполезно. Нацисты отрезали нам отход. Последний самолет будет в полночь. Поэтому я... Хотя я как-нибудь переживу.
– Привет, Ричи, – сказала она, повернувшись к нему, и он увидел синяк на ее правой щеке, похожий на тень вороньего крыла. Его еще раз поразила ее красота.., только сейчас ему пришло в голову, что она прелестна. Раньше ему казалось, что прекрасные девушки бывают только в кино. Теперь он понял, что это бывает не только в кино и что одну из таких красивых девушек он знает. Может, он это понял только из-за синяка, который контрастировал с ее красотой. Он вдруг понял, что у нее прекрасные серо-синие глаза, губы естественного красного цвета, прекрасная свежая кожа без всякой косметики, а на носу крошечные веснушки.
– Ищешь что-нибудь зелененькое? – она дерзко вскинула голову.
– Тебя, моя прелесть, – ответил Ричи, – Ты превратилась в прекрасный свежий лимбургский сыр. И когда мы привезем тебя из Капабланки, ты попадешь в самую лучшую больницу, которую только можно купить за деньги. Ты у нас побелеешь снова. Клянусь своей матерью.
– Болтун ты, Ричи, совсем это не похоже на Хамфри Богарта, – сказала она с легкой улыбкой.
Ричи сел рядом с ней.
– Ты собираешься в кино?
– Нет, у меня нет денег, – сказала она. – Можно мне посмотреть твою йо-йо?
Он засмеялся:
– Но мне придется забрать эту игрушку обратно. Она должна спать, а не крутиться.
Она продела палец в петлю шнура, Ричи поправил очки, чтобы лучше видеть, что она будет делать дальше. Она повернула руку ладонью вверх, игрушка заплясала на ее руке. Она сняла йо-йо с указательного пальца. Когда она сгибала палрц, игрушка оживала и по шнуру снова взбиралась на ее ладонь.