– Да, – сказал он.
Она улыбнулась в ответ. Для Бена этого было достаточно. Если бы она улыбнулась ему еще раз, он бы с удовольствием сделал достаточно серебряных пуль, чтобы перестрелять целый взвод оборотней. Он поспешно отвернулся.
– О'кей, все идет по плану. Без проблем. Проще, чем два пальца обоссать, верно?
Они неуверенно кивнули.
Спустя годы, вспоминая все это, Бен подумает: В наши дни мальчишка мог просто побежать и купить паяльную лампу... Или взять у отца в мастерской. Но в 1958 году все было не так.
– Не волнуйся, – сказал он Стэну, который стоял за Беверли.
– А, – вскинулся тот, заморгав.
– Не беспокойся.
– Я и не беспокоюсь.
– А-а.., я думал, беспокоишься. Я только хотел, чтобы вы все знали, что все это совершенно безопасно. Если бы вы беспокоились. Я имею в виду...
– Все нормально, Бен?
– Все отлично, – пробормотал Бен. – Дай мне спички, Ричи. Ричи дал ему коробок спичек. Бен повернул рукоятку, приоткрыл отверстие клапана, зажег спичку и поднес к кончику паяльной лампы. Послышался глухой шум, вспыхнуло пламя. Бен отрегулировал огонь и начал нагревать основание гильзы.
– Ппподождите, – сказал Билл и ринулся в дом. Он вернулся через минуту, держа к руках пару дешевых темных очков типа «Черепаха» для хспяиствснных целей, которые лежали уже больше года на кухне.
– Лучше надень их, Соломенная Голова! Бен ухмыльнулся и напялил их.
– Черт, да это же Фабиан! – воскликнул Ричи. – Или Фрэнки Авалон, или кто-то еще из этих импортных эстрадников.
– Заткнись, болтливый дебил, – приказал Бен и начал хихикать против своей воли. Сама мысль, что он Фабиан или кто-то еще, смешила его. Пламя чуть метнулось, и он перестал смеяться: он снова сконцентрировался. Через две минуты он отдал лампу Эдди, который благоговейно принял ее.
– Готово, – сказал он Биллу. – Давай перчатку! Только быстро, быстро!
Билл передал ему перчатку, Бен надел ее и, держа в этой руке гильзу от минометного снаряда, другой рукой заворачивал рукоятку тисков.
– Держи это прямо, Бев.
– Я готова, можешь начинать, – прокричала она. Бен опрокинул гильзу в воронку. Все остальные наблюдали, как ручеек расплавленного серебра лился между двумя сосудами. Бен вылил все аккуратно, не пролив ни капли серебра. В какую-то секунду он почувствовал себя окрыленным. Действительность чудесным образом преобразилась. В этот момент он перестал чувствовать себя добродушным толстяком Беном Хэнскомом, который носил рубашки навыпуск, чтобы прикрыть свой живот, он почувствовал себя Тором, кующим гром и молнию в кузнице богов. Потом это чувство прошло.
– О'кей, – сказал он. – Мне нужно еще раз подогреть серебро. Кто-нибудь, протолкните гвоздь или еще что в горлышко воронки, пока оно там не застыло.
Это проделал Стэн.
Бен снова вставил гильзу в тиски и взял паяльную лампу у Эдди.
– Ну вот, – сказал он. – Номер два. И вернулся к работе.
4
Через десять минут все было готово.
– Что сейчас? – спросил Майк.
– А сейчас поиграем разок в «Монополию», – сказал Бен, – пока они застывают. Потом я их разобью по линии разъема стамеской, и все будет готово.
Ричи беспокойно посмотрел на треснутый циферблат своего «Таймекса», которому здорово досталось, но он все равно продолжал идти по-прежнему.
– Когда придут твои родители, Билл?
– Ккк десяти или десяти тттридцати, – сказал Билл. – Та же самая история, что и ее "Ааааа...
– "Аладдином", – докончил Стэн.
– Да. И они потом еще наверняка остановятся съесть кусочек пппиццы. Они почти всегда оостанавливаются.
– То есть у нас еще полно времени, – подытожил Бен. Билл кивнул.
– Давайте зайдем внутрь, – сказала Бев. – Я хочу позвонить домой. Я обещала, что сделаю это. Но только молчите. Он думает, что я сейчас в Доме культуры и приеду оттуда на велосипеде домой.
– А что, если он захочет раньше заехать за тобой и отвезти домой? – спросил Майк.
– Тогда, – сказала Беверли, – у меня будет масса неприятностей.
Бен подумал: Я бы защитил тебя, Беверли. Где-то в дальнем уголке его сознания начали всплывать грезы, такие сладкие, что он забыл обо всем. Отец Бев начал здорово придираться к ней: орал на нее и все такое (даже в своих грезах Бен не мог себе представить, как плохо иметь дело с Элом Маршем). Бен представил себя стоящим перед ним и как он просит его отстать от нее.
Если хочешь неприятностей, толстяк, то валяй, продолжай защищать мою дочь.