Но когда Его слуга, муж девчонки, раньше притащил жену писателя, Оно не надело никакой маски – Оно не одевалось, когда было дома. Муж-слуга посмотрел один раз и упал замертво от шока, лицо серое, глаза наполнились кровью, которая излилась из его мозга в десятках точек. Жена писателя выдала одну сильную, ужасную мысль – О ДОРОГОЙ БОЖЕ, ЭТО ЖЕНЩИНА! – и затем все мысли прекратились. Она поплыла в мертвые огоньки. Оно вышло из Себя и позаботилось о ее физических останках; подготовило их для дальнейшего поедания. Теперь Одра Денбро была подвешена в середине его владений, крест-накрест, голова свешивалась к плечу, глаза в изумлении широко открыты, ступни ног опущены вниз.
Но в них все-таки еще была сила. Уменьшенная, но все-таки была. Они пришли сюда детьми, и как-то, вопреки всем странностям, вопреки тому, что должно было быть, что могло быть, они сильно ранили Его, чуть не убили Его, заставили Его убраться глубоко в землю, где Оно обитало раненое и ненавидящее, и дрожащее в растекающейся луже собственной странной крови.
Отсюда еще одна новость, если хотите: впервые в Своей никогда не кончающейся истерии Оно вынуждено было составить план; впервые Оно нашло, что Оно боится просто принять то, что Оно хотело от Дерри, от Его собственного охотничьего угодья.
Оно всегда любило детей. Многие взрослые могли быть использованы, не зная, что они были использованы, и Оно даже питалось некоторыми из старших на протяжении всех этих лет – у взрослых были свои собственные страхи, и их железы могли быть перфорированы, открыты, так что химикаты страха заполняли тело и солили мясо. Но их страхи были большей частью слишком сложны. Страхи детей были проще и обычно более мощные. Страхи детей можно было часто вызвать чем-то одним.., и если требовалась приманка, что ж, какой ребенок не полюбит клоуна?
Оно смутно понимало, что эти дети как-то повернули Его собственные инструменты против Него, что, по совпадению (наверняка, неумышленно, наверняка, не управляемые рукой какого-то Другого), связью семи чрезвычайно впечатлительных умов Оно было поставлено перед лицом великой опасности. Любой из этих семи по отдельности был бы Его едой и питьем, и если бы им не пришлось прийти вместе, Оно, наверняка, сожрало бы их одного за другим, влекомое богатством их воображения, как лев может быть влеком к одному определенному источнику запахом зебры. Но вместе они открыли волнующий секрет, о котором даже Оно не знало: что вера имеет вторую грань. Если есть десять тысяч средневековых крестьян, которые создают вампиров верой в их реальность, может быть один – возможно, ребенок, – который будет в состоянии вообразить кол, чтобы его убить. Но кол – это только глупая деревяшка, мозг – вот молот, который вгоняет его в тело вампира.
Все-таки в конце концов Оно спаслось, ушло глубоко, и уставшие испуганные дети решили не идти за ним, когда Оно было в Своем самом уязвимом состоянии. Они решили поверить, что Оно мертво или умирает, и ушли.
Оно знало об их клятве и знало, что они вернутся, так же как лев знает, что зебра в конце концов возвратится к источнику. Оно начало строить планы, еще когда Оно засыпало. Когда Оно проснется, Оно излечится, обновится – но их детства сгорят, как семь толстых свечей. Прежняя сила их воображения будет приглушена и ослаблена. Они больше не будут воображать, что в Кендускеаге водятся пираньи или что если вы наступаете на трещину, вы, может, действительно ломаете спину вашей матери, или что если вы убиваете божью коровку, севшую на вашу рубашку, ваш дом этой ночью сгорит. Вместо этого они поверят в страхование. Вместо этого они поверят в вино за обедом – приятное, но не слишком дорогое, вроде «Поули-Фюизе» 1983 года – и позволят его заказать – официант! Вместо этого они поверят, что пауки поглощают в сорок семь раз больше их собственного веса из-за избытка желудочного сока. Вместо этого они поверят в телевидение, в Гэри Харта, бегающего, чтобы предупредить инфаркт, и отказавшегося от мяса, чтобы предотвратить рак кишечника. С течением лет их мечты уменьшатся. И когда Оно проснется, Оно позовет их назад, да, назад, потому что страх был плодовитый, его порождением был гнев, а гнев кричал об отмщении.
Оно позовет их и затем убьет их.
Только теперь, когда они подходили, страх вернулся. Они выросли, и их воображение ослабло, но не настолько, насколько считало Оно. Оно чувствовало зловещий, выводящий из себя рост их силы, когда они соединяются вместе, и Оно в первый раз задумалось, не сделало ли Оно ошибки.