— Уильям Хэнлон.
— Твое здоровье, Вильям Энлон.
— И твое. Ты первый белый, угостивший меня выпивкой, — сказал я, и это было чистой правдой.
Когда мы выпили и заказали еще, он спросил:
— Ты уверен, что ты негр? Если бы не epais губы, ты был бы похож на белого с темной кожей
Отец захохотал. Я тоже. Видно было по его гримасам, что смех причиняет ему страдания; белки его глаз вращались, губы были закушены.
— Позвать няню, папа? — встревожился я.
— Нет… не надо. Я в порядке. Хуже всего, Майки, что даже посмеяться всласть не можешь. А это бывает так редко, что даже обидно.
Он ненадолго замолчал, и я вновь ощутил, как мы оба близки к разговору о его неизлечимой болезни. Может, так было и лучше для нас обоих.
Отец выпил воды и продолжал.
— Ну так вот, постоянные клиенты — лесорубы и женщины — мирились с нашим присутствием. Другое дело — члены городского совета и дюжина людей, которые за ними стояли. Никто из них ни разу не переступил порога «Парадиза» или «Уолли’с Спа» — для них существовал только клуб на холме. Но их раздражало, что белые женщины отдаются неграм…
Майор Фуллер заявил:
— Я не приглашал их сюда. Думаю, это можно исправить, выслав их куда-нибудь южнее, например, в Нью-Джерси.
— Это ваши проблемы, — сказал ему представитель. Кажется, звали его Мюллер…
— Отец Салли Мюллер? — удивился я. Салли училась со мной в одном классе.
Отец усмехнулся.
— Нет, это был ее дядя. Отец Салли в то время учился в другом городе. Но будь он в те годы в Дерри, стоял бы рядом с братом. А насчет достоверности разговора: я узнал о нем со слов Тревора Доусона, кто был в тот день дневальным.
— Где использовать черных — ваша проблема, — говорил Мюллер майору. — Моя — где разрешать им появляться на уикэнд. Мы не можем позволять им бесноваться в центре города. Я говорю «мы», имея в виду отделение «Легиона» в Дерри.
— Здесь мало что зависит от меня, мистер Мюллер, — отвечал майор. — Я же не могу позволить им ходить в местный клуб и пить вместе с сержантами. Это нарушение субординации, понимаете? Они — рядовой состав.
— Это не моя проблема. Но хочется верить, что вы прислушаетесь к моим замечаниям. Ваш пост налагает определенную ответственность.
С этим он и ушел. Фуллер, конечно, решил эту проблему по-своему. Армейская база располагалась на чертовски большой территории. И это огромное пространство в основном пустовало — сотня акров, не меньше. На севере ее территория подходила вплотную к Уэст-Бродвею, отделенная от него лесополосой. Ну и на месте теперешнего парка Памяти было «Черное Пятно».
В 1930 году там был заброшенный сарай. Его-то Фуллер и определил нам как наш будущий «клуб». Он, наверно, чувствовал себя героем, отыскав место для «клуба», хотя это и был всего лишь сарай… Майор добавил, что отныне все походы в город запрещены.
Было о чем сожалеть, но что делать? Выхода не было. Один из нас — парень по имени Дик Халлоран, бывший повар в столовой — предложил за неимением лучшего и этот курятник превратить во дворец.
Мы приступили и очень старались. Учитывали каждую малость, чтоб потом самим было приятно смотреть. Поначалу, зайдя внутрь, мы было отчаялись. Мрачно, пыльно, валяются какие-то ржавые детали и вороха бумаг. Два небольших окна почти не пропускали свет. Полы не подметались, наверно, тыщу лет. Карл Рун усмехнулся:
— Королевский подарок, так? Вот он, наш клуб, глядите!
А Джордж Браннок, тоже погибший на пожаре, заметил:
— Да. Это просто черное пятно.
Так впервые появилось это название.
И мы приступили… Халлоран, Карл и я. С надеждой, что Бог не оставит нас, что Он подскажет нам, как с этим справиться.
К нам присоединялись и другие. Но даже со всеми «невыездными» нас оказалось маловато. И мы стучали молотками, сверлили, драили. Из Трева Доусона вышел неплохой плотник; он занялся оконными проемами, а Алан Снопс раздобыл для окон цветные стекла, похожие на те, что в церквях.
— Где ты их достал? — поинтересовался я. Алану было двадцать два — самый старший из нас. Мы его звали «Поп Снопс».
Он сунул в рот «Кэмел» и подмигнул.
— Ночные вылазки. — Уточнять, что это такое, он отказался.
Сарай постепенно обихаживался, и к лету мы готовились открыть «клуб». Трев Доусон, взяв себе нескольких помощников, отделил примерно четверть площади под кухню — небольшую, чтоб можно было перехватить гамбургер или антрекот. С одной стороны была стойка; из напитков, правда, имелась лишь содовая. Но ведь мы, черт возьми, работали! А регулярно напиваясь, нам попросту пришлось бы вкалывать в темноте.