Он — часть планеты, и когда она погибнет, то умрёт и он вместе с ТАРДИС. ТАРДИС судорожно завибрировала, и консоль зашипела, выбрасывая в потолок столп искр. Потеряв равновесие, Доктор упал лицом вниз, сильно ударившись об пол. С трудом поднявшись, он ещё раз посмотрел на экран и увидел, как флот далеков расстреливает всех. По лицу галлифрейца потекли крупные слёзы.
— Умерли… они все умерли! Сгорели… Это я… я уничтожил их всех! Всё кончено! Теперь умру и я…
Галлифрей пал… последний Повелитель Времени крепко зажмурился, готовясь к неизбежной смерти. Тело скрутила невыносимая боль, уши заложило от громкого звона, и с губ сорвался отчаянный хриплый крик. Огненные волны боли окатили тело, золотистые всполохи окутали туловище плотным коконом.
Доктор открыл глаза и с грустью посмотрел на экран. Из отражения на него смотрел мужчина с огромными ярко-синими глазами, в которых плескались ужас и безысходность. Длинный нос непривычно выделялся на чуть продолговатом мучительно-бледном лице. Короткая стрижка открывала уши, которые теперь казались слишком большими.
Тёмный экран внезапно моргнул, и на нём высветилась надпись: «поиск, поиск, поиск… Эра Рассилона вымерла… нет выживших…»
Доктор устало прикрыл глаза, его лицо приобрело непроницаемое выражение. Неожиданно раздался громкий писк, который привлёк его внимание, и он с трудом разлепил веки, всматриваясь в экран. Картинка изменилась, и замелькали новые строчки:
«Система онлайн… Выполняется блокировка времени… Пункт назначения — Земля, Солнечная система — три, передатчик спиральный, человеческая эпоха, население шесть с половиной миллиардов человек»
Доктор вновь закрыл глаза и с облегчением улыбнулся. Получилось! Ему было всё ещё страшно от того, что он только что совершил. Ему пришлось уничтожить собственную расу, и теперь он остался совершенно один, но он всё ещё Доктор, наверное. Ведь у него получилось!
Он спас всю Вселенную, пусть даже заплатив определённую цену. Очень страшную для него цену. Если его дома больше нет, то может, стоит попробовать вернуться на Землю? Посмотреть, что там теперь и попробовать снова стать Доктором. Оправдать своё имя, сдержать свою клятву, выполнить своё предназначение.
Теперь это совершенно новый Доктор. Ни о чём не жалеющий, беспощадный к врагам. Он шагает привычной походкой воина и несёт за собой бурю, разрушение и смерть. Сейчас Доктор надломлен, раздавлен и не может никого любить. Пока. Потому что ещё слишком больно, слишком страшно и горько.
Вот он — насмешливый, немного грубый и глубоко несчастный. Доктор, который видел смерть, любит носить оружие и готов использовать его по назначению. Его душу испепеляют ярость, отчаяние и бессилие. Он — «Тень Валеярда», «Доктор Войны», «Надвигающийся шторм». И нет силы, способной его переубедить… или есть?
Доктор тихо вздохнула… прошлое и настоящее причудливо переплелись в замысловатый узор.
Роуз Тайлер
Первый человек, которого новый Доктор повстречал на Земле. Девушка, которая смогла изменить и излечить сущность Доктора. Благодаря ей он стал лучше. Роуз научила его состраданию, жертвенности, разбудила в нём желание жить и любить. Не дала убить последнего далека, убедив, что месть ничего не может исправить, а лишь разрушит его душу.
Её слёзы остановили карающую руку разъярённого воина, коснулись струн, которые были глубоко запрятаны в сердцах Доктора. О которых он уже забыл. В его душе вдруг проснулось милосердие к врагу, и с этого момента он стал меняться к лучшему. Ради этой девушки он был готов стереть себя из истории Вселенной, только бы она была счастлива.
Сначала Доктор просто взял её с собой в одно путешествие в качестве награды, потом ему захотелось, чтобы просто кто-то был рядом, а там он и заметить не успел, как начал испытывать чувства похожие на покровительственно-отеческие. Роуз была важна для него, слишком важна. Позже придут другие спутники, тоже важные и значимые для него люди, но эта девушка была первой, которая смогла дотронуться до его сердец и осталась в них незримой тенью.
Блондинка зябко поёжилась и устало потёрла пальцем переносицу. Раз уж она решила устроить себе день покаянных воспоминаний, то отступать уже некуда. Доктор никогда не была трусихой. К душевной боли ей не привыкать и, в конце концов, это же не Исповедальный диск. С таким испытанием вряд ли что-то может сравниться, но воспоминания всё равно давались тяжко.