Проснулся я от неприятного ощущения зябкости в теле. Так как ключ-портал был сломан мной же, мне пришлось вспоминать другие способы возвращения из осколка. И выбор был, к грусти моей, невеликий. Шанс того, что здесь прячется еще кто-то или в скором времени появится, — стремился к нулю. В том, что ключ был у кого-то еще, — я не сомневался. По-другому из этой ситуации немец бы не выпутался, нельзя выйти в другом месте одним ключом. Да и в целом не из каждого места можно зайти в осколок. В большинстве крупных городов стоит защита от подобных приколов.
Обо всем этом можно долго размышлять, да и я не осилил даже сотой доли всей нужной базовой литературы. А ведь наша родовая библиотека не сказать что шибко богата. В общем, из всевозможных методов я пришел к выводу, что есть всего один возможный вариант — ограбить логово зверя осколка. Гениально и самоубийственно. На моем-то четвертом ранге я лишь едва перестал опасаться возможной битвы с бронзовым зверем, но так как речь о логове локального альфа-хищника, то, скорее всего, мне придется столкнуться, как минимум, с серебром. И разумеется, не обошлось без проблем как на старте, так и в принципе на всем участке.
Павел оказался ранен куда серьезнее, чем я мог предполагать. Я, конечно, нифига не врач, да и мои знания заканчиваются плюс-минус там, где раны обеззараживают плевком и лепят подорожники, но даже мне понятно, что парень сдает. Прошел час с убийства теневика, и Павел просто вырубился. Я не знал, хорошо это или плохо, нужно ли мне его насильно держать в сознании или он должен восстанавливаться, да я ни черта не знал. Поэтому решил не загоняться этой темой, сварганил из палок и ткани убогую версию носилок и побрел в направлении ближайшего леса, где, собственно, и пришлось остановиться на ночлег.
Проблема всех осколков, особенно тех, что открываются случайными порталами, в том, что ты понятия не имеешь, с чем столкнешься. Там может быть очередной неизвестный зверь осколка со способностями, которые могут взорвать мозг. Он может быть уже занят кем-нибудь, и, слава богам, нам пока неизвестны случаи, когда занимал осколки кто-то из другого мира. В любом случае по пути мне еще не встретилось ни одного врага, и это меня скорее печалит. У нас на двоих был всего один паек, и мы давно его съели, а на осколках нет ничего съедобного, кроме зверей.
Почему так? Даже мне, далекому от биологии двоечнику, было очевидно, что подобная экосистема нежизнеспособная, но она жила. Тут были луга, вода и звери. И ни одного плодового дерева или куста, ни одного съедобного корня. Бред как есть, и когда мы это читали, у Хики родилась фраза, идеально объясняющая причину, — разраб дебил. Видимо, какая-то околобожественная сущность создавала нечто вроде игровых локаций для прокачки, но, будучи лентяем, он не "прописывал" все до конца. Логично? Логично. Но бредово. И глядя на эти омерзительно стандартные пейзажи, вера в это предположение лишь усиливалось. И что самое смешное — у демиурга, похоже, людское мышление.
"— Какие у тебя вечно душные размышления."
"— Знаешь, попади ты в наш мир, а не наоборот, то стал бы идеальным битардом."
"— Говоришь так, как будто шаришь в теме, хотя сам сайт ты открывал пару раз в жизни."
"— Знал бы ты, как стремно от тебя звучат подобные фразы."
Аристократ-битард, чьи предки пришли на русские земли с Рюриком? Мир к этому не готов. Но шутки шутками. Павел все еще не проснулся, и я, взвесив все за и против, решил потащить его так. Будь я на шестом ранге, смог бы левитировать его на барьере бесконечно долго, но сейчас предпочту тратить физическую силу больше, чем энергию. Пока мы спали, в этом мире наступила уже ночь. Было ли беспечно засыпать здесь? Естественно, но я переложил заботу о своей безопасности на Хику, а спать хотелось смертельно. Иоанн заставил меня выложиться, пусть и больше морально.
В любом случае обошлось без внезапных нападений, как ни странно. Я-то думал, рок попаданца не даст мне спокойно жить. Либо мир задумал для меня какую-то более лютую напасть.
"— Не переоценивай свою важность, миру плевать."
"— Ага-ага."
Черта с два я расслаблюсь. Павел не очнулся, поэтому я вновь водрузил на себя поклажу. Только вот не прошло и получаса, как я понял, почему я до сих не встречал ни одно живое существо в округе. В своей прошлой жизни мне не приходилось никогда видеть медвежью берлогу — да что там, из диких зверей я едва вепря встречал, и того мельком. Но когда я увидел колоссальных размеров отверстие в земле, я понял, что напоролся именно на медведя. Не самый приятный вид зверей.
Чисто технически медведем это существо не является, скорее уж медведеобразное, как если бы неумеха уместил повадки зверя в неподходящее ему тело. Подобные им всегда выжирали все в округе в неутолимой жажде еды, а когда ничего не оставалось — забирались в свою берлогу, впадая в вечную спячку. Если не потревожить. А мне, видимо, придется.
"— Хорош ныть. Я уверен, что все можно сделать тихо и без драки."
"— Да какая драка. При яме такого размаха, там тварь не меньше серебра, что умудрилась выжрать, похоже, все живое в осколке. Мы ему никак не соперники."
"— Нам нужно просто схватить камень и сбежать."
Если бы все было так просто. Но выбора у меня нет в любом случае. За ближайшим оврагом уложил все еще дрыхнувшего Павла — одна из причин, почему я не могу даже попытаться изобрести другой вариант. На поиски червоточин или валяющихся в местах силы кристаллов времени не было. О второй я и думать не желал. Недолго думая, уложил так все, что могло шуметь, скрипеть… Короче, все, что могло привести к моей скоропостижной кончине. При себе оставил только нож — и тот зарезаться.
В берлоге воняло, что было обычным делом для туши, которая, возможно, годами здесь лежит. Куда больше меня смущало то, насколько тут просторно. В подобном месте вполне вольготно и Смауг бы уместился. Если он настолько огромен, то вполне может оказаться и золотым, что подписывает мне смертный приговор автоматически — мимо такого невозможно пробраться. Но, увидев размеры зверя, я смог относительно расслабиться — серебро. Да это все равно смертельный для меня противник, но при этом это уже то, с чем я мог работать.
Мой глазомер, конечно, так себе, но махина навскидку метра четыре в холке. Зато теперь ясно, почему пещера такая широкая. Точнее предположений два, и одно другого не отменяет. Первое — мишутка рыл на вырост. Вполне уверен, что после золота он бы раздался серьезно в объемах и ему пришлось бы крошись все вокруг, окажись он в недостаточно просторном месте. А ведь прорыв — дело деликатное, и потому все прячутся во время него, даже люди. Момент уязвимости, который может стать фатальным, инстинктивно заставляет практика искать защищенную нору.
Второй вариант заключался в том, что ему нужно было место для трофеев. И картина меня поразила. Даже не количество, хотя оно тоже было немалым. Логово было битком набито всевозможными черепами, мехами, кусками металла, ядрами и, разумеется, кристаллами в количестве трех штук. И ладно бы, подумаешь медведь с синдромом хомяка, но оно было отсортировано! У зверя осколка комната оказалась аккуратнее моей. Если бы у меня слуг не было, тут я его сделал.
"— Не ты, а мои предки."
"— Не придирайся к словам, да и не пугай так. Я сейчас всего боюсь."
До того, как войти в логово, я предложил Хике гениальный план. Почему бы просто не создавать барьеры под ногами или даже парить на нем, с руками за спиной и презрительным взглядом китайского культиватора? Конечно, отсутствие ханьфу* меня печалило, на даже так пафоса бы источал немерено. Только вот Хика, обладая идеальной памятью, припомнил один маленький нюанс. Хоть перед нами и животное, но от практика в нем больше, чем от зверя. Скрыть от него манипуляции ци в его же берлоге? Невозможно. Поэтому нам пришлось разделить обязанности и если Хика отвечал за сокрытие нашей энергии, то я старался сделать все, чтобы передвигаться бесшумно. И теперь хотя бы было понятно, как немец получил свой кристалл. Стащить из логова со стихией тени — раз плюнуть. Медведь и проснуться бы не успел.