Сообразил я, что станнер держу в руках, как президент свое удостоверение. Сунул его за пояс под куртку. А Дымок прямо к флаеру особистов идет. Со страху он такой смелый, что ли?
— Дымок, ты чего? — говорю. — Совсем ай-кью зашкаливает?
Фыркает братишка что лошадь или лорд какой благородный из старинного фильма, и только подбородок выше задирает.
— Прятать надо там, — говорит, — где не будут искать.
И во флаер лезет, на водительское место…
Ну, пропадать так пропадать, с музыкой. Забираюсь за ним во флаер. Сует Дымок трофейную смартину в панель, питание включает.
— Дымок, ты хоть водить-то умеешь? — я его спрашиваю.
А братишка уже в бортовом компе копается. Катушки зажужжали, охладитель зафыркал, и флаер поднимать стало. А я сижу — и прямо балдею, хоть на душе и погано. Как никак, первый раз на флаере катаюсь. В симуляторах одно, а вживую на гравах летать — совсем другое.
Подняло нас метров на двадцать, к самому потолку, и понесло так, что только ветер за бортом свистит. Струхнул я маленько. Вдруг Дымок штурвалы дернет неловко? В метре над флаером чего только нет: и трубопроводы, и кабели, и датчики всякие. Врежешься — мало не покажется. А если у флаера еще и двигатель накроется…
Учился я паршиво, но одно из школы вынес твердо. Когда рушится что-то электрическое, то оно схлопывается, и тут главное внутри не оказаться. А когда магнитное — так оно в стороны норовит взорваться. Так что если у грава сверхпроводящие катушки накроются — все, хана, по всему туннелю нас размажет.
А Дымок к штурвалам даже не притрагивается.
— Не бойся, Серж, — говорит. — Нас ведет городской автопилот.
А кто боится? Никто и не боится.
— Ты не знаешь, — Дымок спрашивает, — как быстрее добраться к военным складам?
Но я в себя уже прихожу помаленьку.
— Дымок! — говорю. — Какие военные склады? Там охраны не меряно!
— Нет, Серж, — говорит он мне с умным видом. — Охраняют арсенал. А я хочу попасть на склад тяжелых флаеров. Их военные используют только наверху, на поверхности. Сейчас, пока переворот, на складе флаеров не будет много охраны. Потому что сейчас кроме нас такие флаеры могут понадобиться только одному человеку… если я его не переоцениваю.
Дымок тоже совсем в себя пришел, раз выпендривается и говорит так, что только он один себя и понимает. Но делать нечего. План у него, конечно, тот еще — но у меня вообще никакого нету.
Сижу я, дорогу ему показываю. Сам со станнером разбираюсь. Старенький «Коготь» мне попался. Отщелкиваю я обойму — а там, мать честная, боевые иглы! Вот тебе и станнер! Такой на всю жизнь усыпит.
Долетели мы до складов, а там и правда никого нет. Не то, что охраны — вообще ворота открыты! А из их драйва даже карточка торчит.
— Дымок, — говорю, — сядь-ка здесь.
Опускает Дымок флаер у ворот. Вылезаю я, вытягиваю смартину из драйва — и оторопь меня берет. Карточка-то президентская! Ему как главнокомандующему полагается такой сувенир, но кому в голову придет, что он этой карточкой может воспользоваться?
Махнул я Дымку рукой, чтоб он не шумел, и в склад. Крадусь тихонько со станнером, благо за четыре года на боевых тренажерах этому делу выучился лучше, чем кот сливки лизать.
Один боевой «Скат» открыт, и матюги из него несутся. Заглядываю я в него, и сначала ничего не понять. Видно только упитанную задницу, дорогой шерстью обтянутую. Это кто-то над пультом склонился, пытается в управлении разобраться.
Заползаю я во флаер аккуратненько. «Скаты» плоские, но широкие, метров десять. Пока до пилотского кресла доползешь, о всякие переключатели и прибамбасы на потолке всю макушку отобьешь.
Тюкнул я человека по голове тихонько, вытаскиваю его из флаера, переворачиваю — а это Линский! Президент наш новоизбранный, но уже час как бывший. А старый президент — ну, то есть опять действующий, после переворота-то, — этого нового сейчас по всему городу разыскивает.
Дымок подошел, Линского увидел — и лыбится, словно на светском рауте.
— Надо же! — говорит довольно. — Не перевелись в нашем городе умные люди!
И в «Скат» лезет, на место первого пилота.
И тут только до меня дошло, чего это Дымок в симулятор играл. Не собирается он на складе прятаться, а хочет на военном флаере из города махнуть.
— Дымок, — бормочу оторопело, — ты это… Чего задумал-то?
Понимаю, что после всего случившегося в городе нам ничего не светит. Но наверху, за городом? Я даже не знаю толком, что там. Знаю только, что джунгли и радиация, твари мутировавшие да вражеские роботы… А Дымок туда навсегда собирается!
А он уже не лыбится, с пультом управления разбирается и чем-то там щелкает.
— Серж, — на меня оглядывается, — собери из других флаеров запасы воды и пищи, пожалуйста, — говорит.
А сам на пульте все щелкает и щелкает. Мониторы перед ним включились, маршевые гравы тихонько зажужжали — на сто первом их целых четыре, по краям корпуса висят.
Очистил я парочку флаеров от неприкосновенных запасов. Но только собрался к третьему — за воротами склада шумит что-то. Я бегом к тому «Скату», где Дымок химичит.
— Дымок! — кричу. — Отчаливать пора!
Бросаю все пакеты и бутылки внутрь, сам за ними прыгаю.
— Подожди! — Дымок меня обратно выталкивает. — Линского забрось, еще пригодится!
Папаши у нас разные, а мамаша все же одна, чувствуется порода! Вовремя Дымок про Линского вспомнил. В самом деле, вдруг нам пригодиться еще этот президент недоделанный? Забрасываю я Линского на сиденье бортинженера, сам быстрее на место второго пилота.
Дымок флаер уже поднимает. Качает его немного, но оно и понятно — флаер-то военный, и кроме маршевых гравов есть еще вспомогательные, чтобы ускорения внутри кабины компенсировать. Из-за них внутри флаера никакой перегрузки, все движения только на мониторе и видно.
А сзади в ангар уже особисты набиваются. И сразу стрелять норовят. Только разве из станнера или легкой штурмовой винтовки броню боевого флаера продырявишь? Дымок к шлюзу подрулил, внутрь заплыл, и шлюзовые ворота всех особистов отрезали.
Вылетаем мы из шлюза, поднимаемся по вертикальному туннелю — а там… Небо-то какое! А солнце! Мы же на поверхность — первый раз попали.
2. Если костры зажигают, то это кому-нибудь нужно?
Триста метров через скальные породы — и живи без нас счастливо, дорогой Ангарск!
Голубое небо, ослепительное солнце. Красота!
Вокруг туннеля вся поверхность на пару кмов выжжена, только радары да крышки ракетных шахт среди прокаленных камней блестят.
— Дымок, — говорю, — надо сматываться отсюда!
Но Дымок и без меня все сообразил. Да как налег на штурвалы! Если бы не внутренние гравы-компенсаторы, размазало бы нас по креслам. Я глазами хлопнуть не успел, как «Скат» до четырех звуков разогнался.
На передних мониторах все в сплошную полосу слилось, только небо и видно. А на задних — вообще какая-то каша разноцветная. Оно и понятно, при четырех звуках позади флаера в атмосфере такое творится…
Но это все фигня, главное — чтобы ракет не было. Хоть мы и из города, но без всякого предупреждения, и как бы родная ПВО на нас не обиделась. А то попрощается с нами парочкой ядреных ракет…
Минуту Дымок четыре звука держал. Но ракет за нами нет, а корпус у «Ската» хоть и композиционный — но три тысячи градусов ни одна керамика долго не выдержит. Да и след на гиперзвуке такой, что хоть по грохоту за нами иди, хоть со спутника инверсный след рассматривай.
Сбросил Дымок скорость до ползвука, поднялся немного. Внизу — сплошные джунгли. Город наш в сотне кмов к югу остался, и преследовать нас вроде не преследуют.
А над нами, вокруг нас — облака. Такая красота! Я обо всем забыл, так чудно было на облака смотреть.
Потом вспомнил, конечно.
— Ну, Дымок, — говорю, — и что теперь?
На душе сразу погано стало. Облака, конечно, хорошо. На «Скате» на сверхзвуке кататься — тоже неплохо. Вот только как жить-то теперь? Неприкосновенные запасы можно кое-как на пару недель растянуть, а потом что? В город нам теперь дороги нет.