Под колесами машины застучали доски настила деревянного мостика через небольшую речушку. Испуганные утки, гуси, цапли, журавли и пеликаны разлетелись во все стороны между двумя стенами джунглей. С илистого берега соскользнул в воду вдруг оживши ствол дерева — крокодил. Оказавшись в безопасности, он секунду смотрел на них своими желтыми глазами и тут же погрузился на дно.
Крепко держась руль, не отрывая глаз от поворотов дороги, Крум, казалось, не замечал своей сестры, которая вертела головой из стороны в сторону, то и дело показывая рукой на какое-нибудь новое животное, на новый красивый вид или на необычной красоты цветок.
Отец их, Стефан Димов, покинул Болгарию тридцать лет назад, долгое время скитался по свету и наконец осел садовником в этой стране в городе Вирджиния, возле Аделайды, прозванной «Столицей болгар в Австралии». В Вирджинии есть даже улица София. Находясь вдали от родины, иммигранты все же не забывали ее. Часто мечтал о ней и уставший уже от жизни Стефан Димов. Хоть бы раз снова ее увидеть, дожить бы там свои дни. Но ему так и не удалось осуществить эту мечту. То одно неотложное дело, то другое... Пока не хватил его удар. Прежде чем испустить дух, он наказал своему сыну: «Поезжай, сынок, в Болгарию! Вместо меня положишь цветы на могилу бабушки и деда!»
Тогда Крум пообещал выполнить завет отца, не особенно задумываясь. Но вот, уже прошло три года, а у него все не было на это ни времени, ни денег.
Стефан Димов был человеком необразованным. И потому решил во что бы то ни стало дать образование детям. Оба они закончили университет: Крум стал психологом, его сестра — агрономом. Надо было, пожалуй, наоборот сделать, да откуда им было знать. Особенными были дети Стефана Димова: сын — спокойный, тихий, а дочка — ну, сорванец сорванцом. Каждый из них занялся тем, к чему его влекло. Получил Крум диплом и начал искать работу. Нашел ее легко. Любая более или менее солидная фирма нуждается в психологе — для рекламной службы. Но уже в первые дни он повздорил с шефом. Крум полагал, что реклама — это информация, а не ложь. А так как обманывать он не умел, ему пришлось уйти со службы.
Психологи нужны были и в полиции. Он стал полицейским, для того чтобы бороться с обманом и преступлениями. Но и здесь все оказалось не так, как он себе представлял. Только отсюда уйти было уже не так легко, как из рекламы. Его шеф, Том Риджер, крепко держал его в руках. Крум и пикнуть не мог. Конечно, виноват в этом был сам Крум, вернее, его слабость к тотализатору. Верно, вся Австралия играла на скачках, но в меру. А он меры не знал. Расплатился как-то чеком без покрытия. А этот чек, неизвестно какими путями, оказался у шефа. Том Риджер пообещал, что замнет скандал, а на следующий день предложил своему помощнику закрыть глаза на некоторые факты во время одного расследования. Услуга за услугу. Крум и не заметил, как запутался. Так запутался, что теперь и не знал, как выбраться из всего этого.
В отпуск он поехал с радостью и облегчением. Уехать, забыть на время обо всем. Дарвин был прекрасным городом, со всей романтикой тропиков. Море с рифами, акулами и морскими змеями. Джунгли, полные зверей и птиц. Купанье, прогулки, охота. Только бы Мария была более рассудительной. А у нее то и дело происшествия — то с акулой, то с крокодилом, то с автомобилем. Наказание, да и только!
Наконец, они добрались до города, расположенного на небольшом полуострове, с прямыми, утопающими в зелени улицами и одноэтажными домами. Дневная жара еще не спала, и поэтому прохожих на улицах было мало: служащий в белых шортах, насупленный солдат да раскачивающийся при ходьбе моряк. Вот прошла белая женщина, за которой несла покупки цветная служанка. На тротуаре оживленно беседовали трое тощих китайцев с черными зонтиками. Несколько усталых японцев — ловцов жемчуга — возвращались с моря. Толпа туристов щелкала фотоаппаратами, снимая восседавшего на верблюде полицейского, который важно улыбался им со своего высокого седла. У каждого туриста под мышкой — препарированный коала. Ни один иностранец не уезжает без такого сувенира. А чем иначе докажешь, что был в Австралии? И не важно, что чучела эти сделаны из шкуры кенгуру, потому что бедные сумчатые мишки уже находятся под охраной закона.
С витрин магазинов им кивали головами утонувшие в сугробах серебристой ваты с мешками подарков за плечами белобородые деды-морозы. Приближалось Рождество, веселый праздник, который здесь, в Южном полушарии, приходится на самый разгар лета. Воздух горячий, словно из печи. Одежда прилипает к потному телу.
В вестибюле гостиницы портье вручил ему телеграмму. Крум пробежал ее глазами. Нахмурился. Почему это так грубо прерывают его отпуск? Но делать было нечего. Приходилось выезжать незамедлительно. Еще более недовольная, чем ее брат, Мария пошла собирать вещи. И уже через пятнадцать минут они оба направлялись к Алисе.
— Зачем это ты так понадобился твоему Эму? — спросила с насмешкой Мария.
Крум давно знал, что сестра не выносит самонадеянного Тома Риджера, который из кожи вон лез, чтобы понравиться ей. Мария прозвала его Эму, потому что, говорила она, инспектор напоминал ей эту надутую птицу.
Крум неуверенно ответил:
— Наша работа полна неожиданностей. Преступники не сообщают нам о своих планах.
— Уж не появились ли снова египетские находки? — с издевкой сказала Мария.
Крум с досадой пожал плечами. Эти находки отравляли ему жизнь. То в Сиднее, то в Мельбурне появлялась какая-нибудь египетская монета, какая-нибудь статуэтка или скарабей, которые якобы были найдены на австралийской земле. Многие из этих находок оказывались после проверки фальшивками, вернее настоящими древностями, которые были найдены в Египте, но привезены и зарыты в Австралии. И это было не просто сенсацией, пустым шумом. В мире имелось много миллионеров-снобов, готовых платить за такие вещи бешеные деньги. Но что было хуже всего, так это то, что большинство следов мошенничества вели в Алису. Начальство настаивало, ругало, требовало от Тома Риджера и Крума Димова обнаружить центр. Легко сказать — обнаружить, а как?
— И все-таки некоторые из них настоящие, — сказала девушка.
— Именно они-то и мешают нам распутать это дело. Если бы не они, все сводилось бы к мелкому мошенничеству. А тут экспертизы, консультации, египтологи, геологи — да еще из Европы, да из Америки. А они дают такие заключения, что хоть стой, хоть падай: «Есть основания предполагать...», «Если принять во внимание, что...» Попробуй с таким туманом отдать кого-нибудь под суд и не потерять при этом работу... И все же большинство этих находок — подделки... Из-за жажды наживы... А иногда и ради славы...
Мария дернула плечом.
— По крайней мере, некоторые из этих находок бесспорны. Я видела их своими глазами. На реке Гленелг, в двух днях езды от Перта. Там в пещерах высечены человеческие фигуры — в одежде, носы орлиные. Аборигены же — голые и носы у них приплюснутые. А наскальные изображения нильского лотоса возле Кернса?
— Лотос и сегодня кое-где встречается в Австралии.
— Да, но мы знаем, что это не эндемическое, не местное растение.
— Какая-нибудь птица перенесла его семя, — возразил Крум. В нем пробудился скептицизм полицейского.
— Ну а барельеф носорога в пустыне? А загадочные колодцы в скалах возле озера Маккай?
Наконец она произнесла то, что давно носила в себе:
— Почему-то мне кажется, что и Эму замешан в этой афере... Какое-то чувство...
Крум вздрогнул. Но ничего не ответил. Только крепче сжал руль. Невольно нажал на педаль газа.
Постепенно джунгли поредели. Исчезли пальмы и панданусы. Вскоре показались и поляны, заросшие лесным сорго, буйвольской и кенгуровой травой. Время от времени мелькали массивные термитники высотой в два человеческих роста. Телеграфные столбы были металлическими. Будь они из дерева, термиты давно бы их уничтожили. Неподалеку виднелись несколько заброшенных рудников. Уран, который здесь добывался, иссяк, и предприятие закрыло рудники. По скалам, которые то здесь, то там возвышались над равниной, бегали маленькие кенгуру валлаби. Лес незаметно перешел в саванну с рассыпанными по ней не дающими никакой тени эвкалиптами, над которыми поднимались голубоватые облачка испаряющихся с листьев эфирных масел. Мимо их «холдена» проносились бешено мчавшиеся легковые автомобили. Хорошо, что за рулем сидел Крум. Мария бы не позволила, чтобы ее обогнали. Она была истинная австралийка. Для нее не было большей радости, чем с безумной скоростью нестись по шоссе. Тогда она словно не замечала множества разбитых машин, оставленных на обочинах дороги. Время от времени навстречу им летели, словно метеоры, грузовики с прицепленными домиками на колесах. Это с одного места на другое переезжали сезонники в поисках новой работы. Здесь яблоки соберут, там займутся рубкой сахарного тростника.