— Так, — подтвердил мистер Уэлдон.
— Из-за этого присяжные вынесли решение о самоубийстве. Но мы с вами, прекрасно разбираясь в женщинах, знаем, что, возможно, Гарриет ошиблась насчет крови, так что, случившееся вполне могло быть и убийством. Верно?
— О нет… нет, я не это имел в виду, — запротестовал мистер Уэлдон. — Я совершенно уверен в том, что это самоубийство.
— Но тогда на что вы жалуетесь? Это же так очевидно. Если мужчина был убит после двух часов, мисс Вэйн увидела бы убийцу, чего она не сделала. Значит, это самоубийство. Доказательство зависит от свидетельства мисс Вэйн, которая подтверждает, что убийство свершилось после двух. Так ведь?
Мистер Уэлдон попытался было мысленно бороться с подобной логикой, но ему не удалось. Затем его лицо просветлело.
— Конечно, — сказал он, — да, я понимаю. Очевидно, произошло самоубийство, и свидетельство мисс Вэйн это подтверждает. Так что, должно быть, она не ошиблась.
Этот монструозный силлогизм был еще хуже предыдущего, по мнению Уимзи. Человек с такой логикой — это человек без логики вообще. Лорд решил сам составить собственный силлогизм:
Человек, совершивший убийство, не дурак.
Уэлдон дурак.
Следовательно, он не совершал убийство.
Похоже на правду. Но тогда из-за чего Генри так нервничает? Можно только предположить, что его волнует отсутствие алиби на два часа дня. Да это и самого Уимзи нервировало изрядно. У лучших убийц всегда есть идеальное алиби.
Вдруг самые потаенные и темные места его разума осветились, словно лучами прожектора. И, господи! Если эта мысль верна, то Уэлдон кто угодно, но только не дурак. Он один из самых хитрых преступников, что доводилось встречать детективу. Уимзи взглянул на профиль собеседника. Возможно ли это? Да, вполне — и план бы удался, не вмешайся Гарриет Вэйн со своим свидетельством.
Так, посмотрим на дело с новой стороны. Уэлдон убил Алексиса. В 1.30 он покинул таверну, отправился прямиком к привязанной где-то неподалеку лошади. Затем сломя голову помчался к Дьявольскому Утюгу. Предположим, что за двадцать пять минут ему удалось преодолеть четыре мили. Тогда в два он бы находился в полумиле от камня. Нет, так не пойдет. Придется подкорректировать еще. Пусть Уэлдон выедет от Хинкс-Лейн в 1.32 и мчится на несчастной кобыле со скоростью девять миль в час — почти получается. Скажем, в 1.55 он уже недалеко от места. Что потом? Он отправляет лошадь домой. За пять минут до того, как проснулась Гарриет, он мог отправить кобылу обратно. Он идет. В два достигает Утюга. Убивает. Слышит Гарриет. Прячется в углублении в скале. В это время лошадь либо добежала до дома, либо свернула на тропинку у коттеджей…
К черту лошадь. Так или иначе, до своего пастбища она добралась. Время, конечно, поджимает, план кажется абсурдным, но не совсем невозможным, как считалось ранее. Предположим, что так и было. Так что случилось бы, не появись на месте преступления Гарриет? Через несколько часов труп бы смыло.
Стоп. Если убийца — Уэлдон, ему надо, чтобы труп нашли. Мать должна была узнать о смерти Алексиса. Да, но тело и так было найдено, несмотря на мешающее течение и триста золотых соверенов. Что ж. Если бы Гарриет не увидела труп, то никто не мог бы установить точное время смерти.
Можно было бы подумать, что Алексис умер раньше, скажем, между одиннадцатью и половиной второго — а на это время алиби было. В принципе, раннее прибытие жертвы в Дарли тоже могло указывать на раннюю смерть. Зачем заманивать кого-то в пустынное место к половине двенадцатого, а затем ждать два с половиной часа, прежде чем прикончить его, если не затем, чтобы создать впечатление, что он умер раньше.
Да, а еще эта странная пара: Поллок и внук, которые упорно утверждали, что видели «лежащего» Алексиса без пятнадцати два. Должно быть, они тоже замешаны. Они просто обязаны быть замешанными. Убийство должно было произойти утром — вот алиби и сфабриковано на утро. Поездка в Уилверкомб. «Всегда подозревай того, у кого железное алиби» — разве не это первое правило сыщика? И вот вам — железнейшее алиби, рассчитанное выдержать любую проверку (да и как может быть иначе, ведь оно настоящее!). Да, оно выглядит странно, прямо-таки просится на то, чтобы изучить и проверить его получше, но на это и было рассчитано. Оно прекрасно отвлекало внимание от критического момента — двух часов дня. Если бы Гарриет не наткнулась на труп, план осуществился. Но Гарриет была там, и тщательно выстроенная версия развалилась из-за ее свидетельства. Какой удар. Ничего удивительного, что Уэлдон пытается всеми силами убедить всех, что смерть наступила раньше. Он-то лучше других понимает, что указание на два часа дня — вовсе не доказательство самоубийства, как решили присяжные. Он не был глуп — только притворялся, и как удачно!