— Да, но есть и подлиннее, а он не отметил ни одного действительно длинного слова. В самом длинном слове из этого списка десять букв. Однако у слов есть две общие черты.
— Какие именно, мой лорд?
— Нив одном из них не встречаются повторяющиеся буквы, и во всех больше семи букв.
Начальник полиции вдруг поднял руку, как на уроке в школе.
— Зашифрованные письма! — воскликнул он.
— Верно, письма. Мы предположили, что это ключевые слова шифра. И у меня даже есть предположения насчет того, что это за шифр, если учесть неповторяющиеся буквы. Проблема в том, что у нас еще больше ста слов, а до конца алфавита еще далеко. И я пришел к неутешительному выводу.
— Какому?
— Они меняли ключевое слово в каждом письме. Я думаю, Алексис отмечал слова заранее, чтобы потом их использовать.
— Но почему вы не думаете, что он вычеркивал уже использованные слова?
— Это маловероятно. Вряд ли ему прислали целых двести писем с марта, а мы знаем, что переписка началась именно тогда.
— Ясно. Значит, если та бумага, которую мы нашли на трупе, является шифровкой, то ключевое слово к ней должно быть отмечено здесь. Это слегка сужает круг поисков.
— Не думаю. Здесь, скорее всего, отмечены слова для тех писем, что писал сам Алексис. То письмо, что было найдено, явно получено Алексисом, а значит, ключевое слово выбирал его автор.
— Тогда слово может быть каким угодно! — простонал Глэйшер.
— Именно. Единственное, что мы теперь знаем, — шифр был на английском, то есть и письмо, скорее всего, написано по-английски. Конечно, это не обязательно, с тем же успехом переписка могла вестись на французском, немецком, итальянском — главное, что алфавит совпадал с английским. Но в любом случае это точно не русский.
— Если большевики как-то замешаны в это дело, то странно, что они не пишут на своем родном языке, — задумчиво произнес Глэйшер. — Так более безопасно.
— Действительно. Но я уже говорил вам, что никак не могу поверить в большевистскую теорию, и все-таки… к черту все! Я не понимаю, каким образом письма могут быть связаны с Уэлдоном.
— А я вот что хочу узнать, — встрял инспектор. — Как убийцы, кем бы они ни были, выманили Алексиса на место встречи? А если он договаривался с большевиками, как об этом прознали Уэлдон с компанией? То есть можно сделать вывод, что тот, кто назначил встречу, и перерезал парню горло. Следовательно, либо группа Уэлдона написала письмо, либо убийство совершили иностранцы.
— Верно.
— А как сюда вписывается Ольга Кон? — поинтересовалась Гарриет.
— А вот это, — сказал Уимзи, — самая удивительная тайна. Я могу поклясться, что девушка говорила правду, и мистер Салливан тоже. И я абсолютно ничего не понимаю.
— Я возвращаюсь к своему изначальному мнению, — проворчал инспектор. — Думаю, парень был не в своем уме, перерезал себе глотку, вот и все. Может, у него была мания такая — собирать фотографии девушек и писать самому себе шифровки.
— Из Чехословакии?
— Ну хорошо, может, кто-то делал это за него. А что я еще могу предположить, если у нас на руках нет ничего против любого из подозреваемых?
Уимзи вздохнул и поднялся на ноги.
— Я отправляюсь домой, спать, — объявил он. — Подождем, пока не получим фотографии бумаги. Жизнь отвратительна. Я не могу доказать свои версии, и даже Бантер меня бросил. Он исчез из Уилверкомба в один день с Брайтом, оставив записку, в которой говорилось, что один из моих носков потерялся во время стирки и управляющий уже извещен об этом промахе. Мисс Вэйн, Гарриет, если я могу тебя так называть, выходи за меня замуж. Ты будешь следить за моими носками и к тому же станешь единственной писательницей, которой сделали предложение на глазах начальника полиции и инспектора.
— Ни за какие газетные заголовки.
— Я так и думал. Даже реклама меня не спасет. Слушайте, начальник, давайте заключим пари, что Алексис не совершал самоубийства и что большевики его не убивали?
Глэйшер ответил, что он не слишком азартный человек.
— Я снова раздавлен! — простонал его светлость. — Но все равно, — к нему вдруг вернулась былая сила духа, — я разобью это алиби, чего бы мне это ни стоило.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ВЕДЕТСЯ СЛЕДСТВИЕ: ЛОШАДЬ
Здравствуй, святилище крови!
Среда, 1 июля
Фотографии письма, найденного у покойного, прибыли на следующее утро вместе с оригиналом. Сравнивая их, Уим-зи, а также присутствовавшие при этом Глэйшер и Ампелти вынуждены были признать, что эксперты проделали отличную работу. Даже сам оригинал был теперь в лучшем состоянии, чем при обнаружении. С помощью химикатов с него убрали пятна крови и восстановили выцветшие чернила. На фотографиях теперь был практически понятен весь текст, за исключением пары букв. Но прочесть его — это одно дело, а вот расшифровать — совсем другое. Погрустневшие джентльмены печально взирали на буквенные джунгли.