— Может быть, — пробормотала Гарриет, скорее для себя, чем для собеседницы. — Может быть.
Девушка ничего не понимала и чувствовала себя слегка обескураженной. «Богатый» — это весьма относительный термин. Она полагала, что доход миссис Уэлдон составляет около трех тысяч фунтов стерлингов в год. Но если ее деньги удачно вложены, а, по всей видимости, так оно и есть, значит, она получает по крайней мере в два раза больше. Бедняк вроде Алексиса должен был руками и ногами уцепиться за возможность стать владельцем ста тридцати тысяч фунтов стерлингов. В такой ситуации пожертвуешь и честью, и гордостью. Но собирался ли он жениться? Вот в чем вопрос. Или он решил уехать из страны до намечавшейся свадьбы? Но в таком случае что же могло превзойти столь выгодное предложение, что молодой человек готов был все бросить? И при чем тут три сотни золотых соверенов?
А Генри? Сумма получалась неплохая, убивали и за меньшее. Что ж, надо сказать лорду Питеру, чтобы он изучил дела Генри. Вдруг девушка поняла, что миссис Уэлдон продолжает болтать.
— Какое забавное лицо у мистера Антуана, — вещала она, — он кажется приятным молодым человеком, хотя, уверена, он не очень надежен. Он говорил со мной о Поле вчера, так вежливо. Кажется, он был к нему искренне привязан.
«Ох, Антуан!» — укоризненно подумала Гарриет. Затем она вспомнила о старой сумасшедшей матери и брате-дауне и решила: «Бедный Антуан!»
— Повезло лорду Питеру, — пробубнила она. — Он никогда ни в чем не нуждается. — При чем тут лорд Питер, она и сама не знала, но было что-то раздражающее в тех, к кому благоволит фортуна, это точно.
В это время избалованный отпрыск благородных кровей изо всех сил старался не лениться. Он околачивался в полицейском участке, мешая инспектору. Поступили доклады о Брайте, и пока они полностью подтверждали его историю. Тот приехал в Уилверкомб, как и сказал, из Сихэмптона на поезде и сейчас снимал захудалую комнатушку, не встречаясь ни с какими незнакомцами и не проявляя никаких порывов к бегству. Вчера вместе с полицейскими он ездил в Сихэмптон и был опознан Мерриуэзером, который подтвердил, что продал бритву Эндикотта именно этому человеку. Теперь проверялись его передвижения на прошлой неделе, и вот что выяснилось:
28 мая. Приехал в Илфракомб из Лондона. Проработал там четыре дня. Уволен из-за пьянства и некомпетентности.
2 июня. Прибыл в Сихэмптон. Побывал у Мерриуэзера и купил бритву. Пробыл в городе пять дней в поисках работы (детали проверены).
8 июня. Уилверкомб. Побывал у Мортона, парикмахера на эспланаде. Ему сказали, что позже, возможно, найдется работа. Порекомендовали попытать счастья в Лесстон-Хэу. В этот же день он туда и отправился и получил работу.
15 июня. Уволен по тем же причинам. Вернулся в Уилверкомб, узнал, что должность у Мортона уже занята (на самом деле это не так, но репутация Брайта его опередила). Попробовал устроиться в пару магазинов, безуспешно. Переночевал в бесплатной ночлежке.
16 июня (вторник). Снова искал работу, безрезультатно. Переночевал в съемном жилье для рабочих, пришел туда вскоре после полуночи. Они не хотели его впускать, но он продемонстрировал один фунт, чтобы доказать, что ему есть чем платить.
17 июня. В 9 ч. 57 мин. сел на поезд идущий в Сихэмптон. Зашел к парикмахеру Литтлтону в поисках места. Ему сообщили, что хозяина нет, но может зайти на следующий день около полудня. Посетил еще двух парикмахеров. Снял комнату и провел вечер и ночь в компании других постояльцев.
18 июня (день смерти Алексиса). Сдал комнату в десять утра и отправился в общественную библиотеку, где провел час в читальном зале, изучая в газетах колонки с вакансиями. Его опознал охранник из читального зала. Он отлично запомнил Брайта, потому что тот задавал опросы насчет дат публикаций в разных изданиях, а еще он вспомнил, как показывал тому полку, где хранится местная пресса. В одиннадцать часов Брайт спросил, верно ли идут библиотечные часы, потому что в половине двенадцатого у него намечалась встреча. В 11 ч. 15 мин. он ушел, вероятно, на встречу.
Встреча, разумеется, была с Литтлтоном, который тоже без труда опознал Брайта. Литтлтон вернулся в Сихэмптон поездом, в 11.20, и, подойдя к магазину, увидел ожидающего его Брайта. Он сказал, что тот может зайти и попробовать и сразу же приступать к работе. До часу Брайт пробыл на работе, затем вышел на обед. Вернулся он сразу после двух и оставался на месте до самого вечера. Затем владелец решил, что работа нового парикмахера недостаточно хороша, и, расплатившись за день, уволил его. Правда, в маленьком ресторанчике, где он якобы обедал, опознать Брайта никто не смог, но и так было совершенно ясно, что он не успел бы добраться до места убийства, разве что воспользовавшись ковром-самолетом. Какую бы роль ни играл Брайт в совершившейся трагедии, убийцей он не был.