Следователь, который был юристом и не собирался допускать, чтобы свидетели-медики его переиграли, ледяным голосом заявил:
— Я не пытаюсь предполагать что-то абсурдное, я пытаюсь узнать у вас, погиб ли Алексис от раны на горле, или он мог скончаться от чего-то другого, а рана была нанесена после, чтобы создать иллюзию самоубийства.
— О, ясно. Могу сказать вот что: перерезанное горло, несомненно, стало непосредственной причиной смерти. Очевидно, что погибший был еще жив в момент нанесения раны. Тело абсолютно лишено крови. На самом деле я никогда не видел, чтобы практически вся кровь вытекала, хотя у него есть небольшой сгусток около сердца, но он совсем крошечный — больше крови в теле нет. Однако от такой раны ничего другого ожидать и не приходится. Если бы мужчина был уже мертв к моменту нанесения раны, то крови не было бы вовсе или было бы крайне мало.
— Понятно. Приятно, что мы это выяснили. Вы сказали «непосредственной причиной смерти», что вы имели в виду?
— Я хочу исключить возможность того, что погибший мог также принять яд. Это довольно распространено среди самоубийц — двойная предосторожность. Но его внутренние органы не содержат никаких следов ядов. Если хотите, я могу предоставить полный анализ.
— Спасибо, думаю, это не помешает. Существует ли возможность того, что в случае убийства был использован какой-либо наркотик или снотворное перед нанесением удара, перерезавшего горло?
— Конечно. Это бы облегчило атаку.
В этот момент инспектор Ампелти поднялся с места и попросил следователя обратить внимание на то, что Гарриет сообщила: погибший пришел к камню пешком и в одиночестве; это также подтверждали фотографии.
— Спасибо, инспектор, мы вернемся к этому позже. Позвольте закончить с медицинскими показаниями. Вы слышали рассказ мисс Вэйн, доктор, и ее заявление, что в десять минут второго кровь еще была жидкой. Что бы вы могли сказать по поводу предположительного времени смерти?
— Я бы сказал, что смерть наступила незадолго до обнаружения тела — буквально за несколько минут. Не раньше двух, это точно.
— А от такой раны смерть наступает быстро?
— Да, мгновенно. Кровь еще несколько секунд идет через сердце и артерии благодаря автоматическому сокращению мышц, но человек умирает в тот момент, когда задеты крупные сосуды.
— Итак, мы делаем вывод, что рана не могла быть нанесена ранее чем в два часа дня?
— Совершенно верно. Два — это крайняя граница. Я бы еще прибавил несколько минут.
— Спасибо. Остался только один вопрос. Вы, должно быть, слышали, что поблизости от тела была обнаружена бритва. Инспектор, будьте добры, покажите. Как по-вашему, доктор, внешний вид раны может подтвердить то, что она была нанесена именно этим оружием?
— Определенно. Эта или похожая бритва просто идеальна для нанесения таких ран.
— Как вы считаете, чтобы нанести удар этой или похожей бритвой, должен ли человек обладать достаточной силой?
— Он должен быть довольно силен, да. Но не обязательно очень сильным. Все зависит от обстоятельств.
— Вы не могли бы пояснить?
— В случаях самоубийства такие раны часто наносятся людьми не обязательно обладающими хорошо развитым телосложением. Если же это было убийством, то все зависит от того, могла ли жертва оказать сопротивление или нет.
— Вы не нашли на теле никаких других следов насилия?
— Нет.
— Следов удушения, синяков?
— Ничего. Ничего примечательного, кроме обычного влияния воды и полного отсутствия трупной коррозии. Последнее, думаю, можно отнести на счет того, что в теле практически не осталось крови, к тому же тело не находилось постоянно в одной позиции, а было смыто с камня вскоре после смерти.
— По-вашему, состояние трупа указывает скорее на убийство или самоубийство?
— Я, принимая во внимание все обстоятельства, полагаю, что самоубийство кажется более вероятным. Единственный факт, говорящий против него, — это отсутствие порезов на горле. Редко кому-то удается перерезать себе горло с первой попытки, хотя известны и такие случаи.
— Спасибо вам.
Следующей вызвали мисс Лейлу Гарланд, которая подтвердила сказанное миссис Лефранк по поводу зашифрованных писем. Разумеется, это вызвало расспросы по поводу того, в каких отношениях находились мисс Гарланд и мистер Алексис. В дальнейшем выяснилось, что мистер Алексис погрузился в ужасную депрессию, когда мисс Гарланд прекратила их дружбу; что мистер Алексис никак не походил на человека, способного покончить с собой; что (с другой стороны) мисс Гарланд ужасно расстраивает сама мысль о том, что такое могло случиться из-за нее; что мисс Гарланд никогда не слышала о женщине по имени Феодора; что она понятия не имеет о том, какие сумасшедшие поступки мог совершить мистер Алексис, после того как они перестали дружить; что мисс Гарланд вообще уже давным-давно не видела мистера Алексиса и даже представить себе не может, почему кто-то думает, что это ужасное дело имеет к ней хоть какое-то отношение. Что касается писем, мисс Гарланд решила, что мистера Алексиса шантажировали, но доказательств у нее не было.