А леди Эвелин изволила не явиться! Словно не она умоляла меня двумя днями ранее взяться за это дело.
— Мистер Картрайт! — я распахнул дверь в приемную и позвал своего помощника. — Будьте добры, отправьте записку сэру Эдмунду...
Я резко оборвал сам себя, когда увидел его взволнованное лицо.
— Милорд, — произнес он поспешно, — только что ваши мальчики (так он называл уличных попрошаек, которые приносили мне ценнейшие сведения) передали, что как раз на том конце города пожар. Люди шепчутся, что горит дом дочери опального герцога...
— Дьявол! — выругался я. — Срочно подать экипаж! И отменяй все встречи на сегодня, я не вернусь!
Я схватил пальто и широким шагом покинул кабинет, пока в спину мне летел растерянный голос мистера Картрайта.
— Но, милорд, ваш отец отправил записку, что прибудет с визитом после обеда...
Я лишь махнул рукой.
Этого старого дьявола я был готов отправить к истинному дьяволу, и рука бы не дрогнула.
Я считал себя прожжённым циником и практиком. И с удивлением поймал себя на мысли, больше подходящей какой-нибудь изнеженной барышне: я надеялся, что слухи, как часто случалось, были преувеличены.
И горел вовсе не дом старика и его внучки.
Или вообще ничего не горело, а зеваки что-то напутали.
Конечно же, чуда не случилось, потому что их не бывает. Пожар произошел в том самом доме, который я покинул вчера днем. За которым уже тогда следили люди Эзры. И в отношении которого я не сделал ничего, чтобы предотвратить трагедию.
Можно сколько угодно слыть бесчувственным чурбаном и жестокосердечным мерзавцем, но вид деда и внучки, сиротливо стоявших напротив бывшего дома, который пылал ярким пламенем, пронял меня до глубины души. Если она, конечно, у меня была.
Но они оба были живы. Уже огромный подарок судьбы.
Или чей-то холодный расчет, подсказал мне внутренний голос. К этому выводу я склонялся сильнее.
На месте, как и всегда, собралась огромная толпа зевак, которую пытались — безуспешно — разогнать жандармы. Люди мешали огнеборцам делать свою работу.
Впрочем, тушить такой пожар было бесполезно. Дом было не спасти, равно как и имущество. Оставалось лишь позволить ему выгореть дотла и залить водой дымящиеся, черные угли.
Я прищурился, когда увидел синий отсвет в первый раз. И сперва не поверил собственным глазам, хотя обычно не имел такой привычки.
Но спустя несколько секунд пламя вновь мазнуло синим, и в воздухе на мгновение замер след...
Светло-голубой магический след.
Я выскочил из экипажа и решительным шагом пересек улицу. Люди, заметив меня, расступались, и вскоре, миновав жандармов, которые меня узнали, я подошел к сэру Эдмунду и леди Эвелин. На их плечах были накинуты чужие плащи. Судя по внешнему виду, пожар застал их во время завтрака: оба были одеты в домашнее, у девицы волосы уложены в прическу.
Готовилась к нашей встрече...
С каждой минутой я все больше уверялся, что их не хотели убивать. Тогда бы подожгли дом глубокой ночью, чтобы они задохнулись в своих постелях.
Нет.
Их хотели запугать.
— Милорд? — старик заметил меня первым.
Сейчас он и впрямь был похож на старика. Осунулся за одно утро на десяток лет. Эвелин вслед за дедом подняла на меня тусклый взгляд. Я посмотрел на нее и понял, что она до последнего пыталась что-то спасти из охваченного огнем дома. У нее в ногах валялась набитая вещами сумка, руки были обожжены, рукава белой блузы покрывали пепельные пятна, кое-где ткань выгорела некрасивыми, неровными дырками...
Сумасбродная девчонка!
Я вспылил, словно она приходилась мне родственницей.
Могла ведь погибнуть!
Никакие безделушки не стоят человеческой жизни.
— Как это произошло? — спросил я, откашлявшись, чтобы скрыть гнев.
Рассказ сэра Эдмунда подтвердил мою первоначальную версию. Они завтракали, когда в кухне вспыхнул огонь. Дальше весь дом занялся за считанные секунды... Когда он закончил говорить, к нам подошел начальник взвода огнеборцев и старший жандарм.
— Вам необходимо отправиться с нами, сэр Эдмунд, — покосившись на меня, первым заговорил жандарм. — Заполнить некоторые бумаги, кое-что подписать...
— Это поджег, — сказал я, удивившись, что никто из них не затронул самое главное.
— Милорд, при всем уважении, вы все же сыщик, а не огнеборец, — кисло парировал жандарм.
Уважения в его голосе не прозвучало ни капли, и мне было, в общем-то, наплевать.
— Это поджег, — веско, с нажимом повторил я. — Более того, я видел голубой отсвет. Огонь был вызван магическим путем.