В этот момент открылась дверь, пропуская Хилла. Он выглядел невозмутимым и даже бровью не повел, когда заметил в спальне меня. Лишь прошелся обеспокоенным взглядом по своему хозяину и почтительно поклонился.
— Милорд, вы вызывали?
— Хилл… — голос графа звучал хрипло, — выведите леди… на улицу, к выходу для прислуги. Чтобы никто… не видел.
— Разумеется, милорд, — коротко ответил Хилл, и его равнодушный взгляд скользнул по мне. — Прошу, миледи. Следуйте за мной.
Беркли отступил назад, прижимаясь плечом к дверному косяку, чтобы пропустить меня в коридор. Я мельком посмотрела на графа: боль исказила его черты, но он лишь сжал губы, отказываясь показывать слабость.
Я поспешила выйти из комнаты, следом за Хиллом. Но в последний миг оглянулась: Беркли стоял в дверях, все так же держась ладонью за правый бок, и смотрел мне вслед.
Стараясь не привлекать внимания, мы спустились по узкой лестнице, которая вела к какой-то полутемной галерее в задней части особняка, и вышли к небольшой боковой двери. Хилл открыл ее ключом и жестом указал мне на выход во внутренний дворик.
— Отсюда вы сможете дойти по тропинке до флигеля, — проговорил он, избегая смотреть мне в глаза.
— Благодарю вас, — я кивнула, подавив желание сказать что-то в свое оправдание.
Я пробралась через сад во флигель и, лишь оказавшись в гостиной, сумела выдохнуть.
Кажется, остатки моей чести были спасены.
Главное теперь, вычеркнуть из памяти это утро. И то, в каком виде я предстала перед графом... И то, в каком виде был он сам, и как накануне я беззастенчиво разглядывала мужчину, его грудь, и плечи, и ключицы, и жилку на шее, и кадык...
В гостиной на чайном столике меня дожидалась записка от дедушки.
«Моя дорогая,
Ты так крепко спала, что не отозвалась на мой стук, и я не стал тебя будить. Отправился на встречу с нашим поверенным, надеюсь, вернусь после обеда.
Твой дедушка».
Я порадовалась и тут же этого устыдилась. Но мне было необходимо это тихое утро в одиночестве, чтобы привести в порядок себя. И свои мысли.
Глава 11
Граф Ричард Беркли
— Дик...
Я хотел криво усмехнуться, но губы стянуло болью, и вместо усмешки на лице появилась гримаса.
Эван, который приехал в особняк после обеда, застыл в дверях моего кабинета в безмолвном осуждении. Он смотрел на меня, не отрываясь, и качал головой, и где-то очень глубоко в груди я почувствовал, как зашевелились остатки совести.
— Дик, ты обезумел?! — отмерев, Эван вихрем ворвался в кабинет и подскочил ко мне в два шага. — Что ты опять с собой сотворил?
Да. Выглядел я не очень — мягко говоря. Завтра, возможно, будет только хуже. Самые жесткие синяки и ссадины в своем полном великолепии проступали обычно на второй день. И это еще рубашка скрывала все остальное...
— Ты как наседка, — я умудрился фыркнуть.
Эван скрестил на груди руки и одарил меня пылающим взглядом.
— Должен же кто-то о тебе заботиться, если ты сам не в состоянии, как я вижу, — холодно сообщил он. — Итак, что было на этот раз? В чем причина того, что ты выглядишь как отбивная?
Я засмеялся и тотчас пожалел об этом, перейдя на громкое шипение. Напрасно попытался напрячь отбитые ребра... В метре от меня раздалось громкое осуждающее цоканье. Хорошо, что Эван никогда не стеснялся выражать свое мнение.
Я оперся о стол ладонью и кое-как встал со стула, и подошел к нему, протянув руку. Он колебался с мгновение, а потом крепко пожал.
— Спасибо, что приехал. Особенно сегодня, — сказал я, и Эван отмахнулся.
— Ну? — он вскинул брови. — Так что случилось?
Мой ответ прервало появление дворецкого.
— Милорд, — его беспристрастный взгляд встретился с моим. — подать вам что-нибудь? Мистер Эшкрофт?
— Только кофе, благодарю, Хилл, — сказал я, и Эван присоединился ко мне молчаливым кивком.
Я дохромал до одного из кресел и опустился в него, жестом предложив другу сесть напротив.
Голова неприятно болела, и я даже не мог сказать, из-за чего. Недосып? Удар в челюсть? Удар в висок?..
— Я узнал кое-что. От Грея. О пожаре, — произносить длинные предложения было тяжело и приходилось рубить слова.
— От Грея? — Эван удивился. — Как он согласился тебе помочь?.. — его взгляд на мгновение задержался на моих синяк, и вопрос в глазах сменился пониманием. — Ясно. Ты дралсядлянего? Для этого отщепенца вне закона?