Мне вдруг сделалось зябко. И страшно. Я обхватила себя руками за плечи и прикусила губу, прикипев взглядом к неяркому огню свечей. В животе зародилось давящее ощущение тревоги. Казалось, я по своей неловкости заглянула в логово дикого зверя.
И вот-вот выпущу его на волю.
***
— Ваша светлость, нам нужно поговорить.
Я поймала графа Беркли ранним утром. Некрасиво говорить «подкараулила», ведь юные благовоспитанные девицы не должны этим заниматься, но именно это я и сделала.
Заняла место в малой гостиной, попросив лакея подвинуть кресло так, чтобы, сидя в нем, я смотрела в коридор сквозь открытую дверь.
У Беркли не получилось ускользнуть незамеченным: я увидела его и окликнула.
— Леди Эвелин? — нехотя он остановился в коридоре, скрестив на груди руки. — Вам уже лучше, — сухо констатировал, бросив на меня взгляд.
— Лучше, — подтвердила я и, поднявшись, подошла к нему.
Все это время он нарочно избегал на меня смотреть и скользил отстраненным, сдержанным взглядом чуть выше плеча.
— Я хочу вам кое-что показать. Я нашла это в делах пропавших женщин.
— Что?! — его ноздри резко раздулись, и он впервые по-настоящему на меня взглянул.
В поле его зрения попала тонкая стопка листов, которую я прижимала к груди, и в глазах у него полыхнуло недоброе пламя.
— Откуда это у вас? — требовательно спросил он сощурившись.
— Вы напрасно злитесь, — я покачала головой. — Я не совершила ничего дурного, даже пределы особняка не покидала.
— Вы не должны влезать в это дело! Вы уже втянуты гораздо больше, чем следовало, и посмотрите, к чему это привело, — и он кивком указал на мою голову.
— И мне придется влезть еще сильнее, потому что в скором времени нас ожидает визит к портнихе.
Сохранять самообладание и говорить с ним ровным, спокойным голосом было непросто. Внутри все бурлило и кипело от несправедливости и несогласия с его приказным тоном и манерой все решать за других людей. Я смотрела на него и думала, что наше общение напоминает странный танец: шаг вперед и три назад.
Несколько недель назад я помогала ему умыться и смотрела на его избитое лицо и тело; совсем недавно обнаружила на прикроватной тумбочке цветы, которые не мог поставить туда никто, кроме него, а теперь Беркли всеми силами избегал со мной встречи и глядел лютым волком.
— Портнихе? — он подался вперед, и я видела по его лицу, что с губ должны вот-вот сорваться неприятные и горькие слова.
Но он все же взял себя в руки, одернул полы жилета и поправил туго завязанный шейный платок.
— Хорошо, — Беркли сделал неопределенный жест ладонью, выдавший внутреннее раздражение, и, наконец, вошел в гостиную. — Объясните, причем тут портниха.
Я молча вернулась к креслу и устроилась в нем, и он с недовольным видом проследовал за мной. Дождавшись, пока он сядет напротив, я протянула ему лист с заметками, которые делала ночью.
— Прочтите.
Выразительно вскинув брови, Беркли принялся изучать мои записи. И очень быстро пренебрежение на его лице сменилось сперва глубокой озабоченностью, затем удивлением и неверием. Он скользил взглядом по листу, раз за разом возвращаясь к самому началу. Я сидела и, сложив руки на коленях, смотрела в окно. Сквозь легкую ткань полупрозрачных гардин в гостиную проникало утреннее солнце.
— Вы обнаружили это в тех документах, которые получили от мистера Миллера? — спросил Беркли изменившимся голосом и, перехватив мой взгляд, усмехнулся. — Я все же частный детектив, леди Эвелин. Могу сопоставить одно с другим.
— Да, в них, — ответила я, потому что отрицать очевидное про участие Мэтью было глупо.
Вернув мне лист, Беркли растер обеими ладонями лицо и вновь посмотрел на меня. Мы сидели достаточно близко, и я заметила, что глаза у него были красными и слезились. Так бывает из-за усталости и недосыпа.
— Восемь женщин, — медленно, словно пробуя на вкус, произнес он, — в течение недели перед своим исчезновением посещали салон мадам Леру. Некоторые из них — больше одного раза.
Щелкнув пальцами, он резко поднялся и принялся измерять кругами гостиную.
— Как вы это заметили? — остановившись, впился в меня требовательным взглядом. — Мы читали одни и те же документы, но вы оказались единственной, кто обратил на это внимание.
— Это очень дорогой салон, — я опустила взгляд и посмотрела на свои пальцы, словно признавалась в чем-то нехорошем. — Как-то читала о нем заметку в газете.
Беркли необязательно знать о том, как не раз и не два я стояла возле роскошной стеклянной витрины салона мадам Леру и с завистью смотрела на вещи, которые никогда не смогу позволить себе приобрести. Один корсет по стоимости легко мог сравняться с суммой, которую мы с дедушкой тратили за год...