— Здесь очень красиво, — ответила я сдержанно и указала подбородком на двух охранников, которые сопровождали нас всю поездку, а сейчас ждали снаружи. — Почему мы вошли без них?
— Потому что они отвечают за нашу безопасность. Посещение кафе в их обязанности не входит, — слишком резко отозвался Беркли, и я пожалела, что спросила.
— Мне не кажется это правильным, — но если начала, я хотела договорить. — Они же не в рабстве у вас.
Он раздраженно откинул салфетку, которую успел расправить и положить себе на колени.
— Хотите, чтобы я пригласил их? — спросил, сверкнув взглядом.
— Да.
Он еще мгновение смотрел на меня, затем резко отодвинул стул — скрипнули ножки по начищенному паркету — и в два шага дошел до дверей. Жалобно звякнул колокольчик, когда он с силой распахнул створку. И спустя несколько секунд вернулся уже в сопровождении двух мужчин, что замялись на пороге.
— Добрый день, господа, — общую неловкость сгладила появившаяся девушка в белом переднике – горничная или помощница хозяйки.
Она присела в небольшом реверансе и раздала нам всем меню, украшенное вензелями и названием кафе. У Беркли дернулся кадык, но, смирив себя, он пробормотал сквозь зубы слова благодарности и вернулся ко мне за столик. Краем глаза я увидела, что двое сопровождавших нас охранников также разместились поблизости.
— Благодарю вас, — сказала я ему и заметила, как расправилась залегшая на переносице складка.
— Вы не должны меня благодарить, — тем не менее голос его все еще звучал сурово. Потом он сделал жест ладонью, словно отбрасывал все, что случилось, и заговорил с чуть преувеличенной бодростью. — Итак, я бываю здесь нечасто, но знаю, что хвалят чай и свежую выпечку.
— Вы можете выбрать для меня на свой вкус, — отозвалась я, пробежав взглядом по строчкам меню.
Он хмыкнул, но больше ничего не сказал. Пока Беркли звал горничную и диктовал наш выбор, я смотрела сквозь витрину на площадь и прокручивала в голове то, что сообщил Томми.
— В какое место мы отправимся после кафе? — спросила я, едва мы вновь остались наедине.
— На службу к моему старому другу мистеру Эшкрофту.
Я нахмурилась припоминая.
— Мистер Эшкрофт был с нами в ту ночь, когда в особняк проникли?..
— Да. Благодаря ему же я смог ознакомиться с материалами дел об исчезновении других женщин, а не только мисс Фоули.
— И зачем же вы хотите его навестить?.. — наклонив голову набок, я посмотрела на него чуть снизу, из-под пушистых ресниц.
— Сообщить ему о том, что рассказал Томми.
Это звучало несколько неожиданно, ведь я была твердо убеждена, что Беркли не намерен допускать в свое расследование кого-либо из официальных лиц. Но спросить я не успела: вернулась горничная и принялась расставлять перед нами чайный сервиз. Затем мне принесли воздушное пирожное на изящном блюдце с золотым ободком. Но я отложила в сторону ложечку, потому как стол перед Беркли был пуст.
— Почему вы не едите? — спросил он вновь с ощутимым раздражением.
— Я хочу подождать вас.
Мне показалось, он подавился следующей репликой. Откашлявшись, Беркли сказал сдавленным голосом.
— Я не ем сладкое, миледи. Пирожное только для вас.
— Вы ничего себе не выбрали?..
— Чай, — он скривил губы.
Не знаю, почему, но я расстроилась. Кажется, я надеялась разделить с ним удовольствие от вкусного десерта и крепкого чая... Я взяла ложечку и разломала пирожное, попробовав маленький кусочек.
— Вам нравится? — и тут Беркли огорошил меня вопросом.
Я вскинула голову: он внимательно смотрел на меня, не отводя взгляда. Наверное, наблюдал все это время.
— Да. Мне нравится.
В строгих, холодных глазах мелькнуло облегчение.
— Вот и славно, — чопорно подвел он итог и потянулся разливать как раз заварившийся чай.
Несколько минут мы просидели молча. Я ковыряла пирожное, а он, цедя напиток, смотрел в окно.
— Я читала в газетах, что у вас разлад с отцом... — рискнула я задать вопрос, который давно вертелся на языке.
— Не называйте его моим отцом, — Беркли перебил меня. — Он — его светлость Лорд-канцлер, герцог Саффолк.
Он говорил не зло, даже как-то устало, и я вновь удивилась. Вещи гораздо более незначительные мгновенно выводили его из себя. А здесь он сохранял спокойствие...
Я уже не ждала ответа, когда граф заговорил вновь.
— Я весьма нелестно высказался по поводу работы Лорда-канцлера как главы юстиции на ежегодном заседании городского совета. Ему это не пришлось по нраву, — он довольно усмехнулся, и я поняла, что ни о своих словах, ни о разладе, ни о скандале он ничуть не жалел.