— Камин не горел, свечи потушил сквозняк, стреляли сэру Эдмунду в спину... кому нужен старик?.. Убить хотели вас, милорд. Нужно немедленно связаться с вашим другом мистером Эшкрофтом...
Я вспомнил Эвана и тела женщин, которые нашли на берегу реки под мостом... Да-а. «Славная» у нас всех выдалась ночка.
— Мистер Эшкрофт занят сейчас другими вещами, — сказал я обтекаемо, потому как гостиная была полна посторонних. — Мы обсудим это позже, — добавил с нажимом, но Мэтью все понял.
Капитан Грейсон на наши перешептывания поглядывал с явным неодобрением. С трудом дождавшись, пока мы договорим, он подошел и прочистил горло.
— Мы здесь все дела сделали, лорд Беркли. Завтра утром я вернусь, необходимо допросить внучку покойника.
От его неуместной грубости я скривился. Издержки службы...
— И со слугами еще раз поговорю.
— Опросите моих соседей, — посоветовал я сухо. — Их мог привлечь шум, и они могли что-то увидеть.
— Это мы всенепременно сделаем, лорд Беркли, — покивал капитан.
Затем мы распрощались. Когда последний жандарм вышел из дома, в особняке наступила вязкая, гулкая тишина. Я стоял у окна, наблюдая, как они заскакивают в экипажи — серые силуэты в тусклом свете. Капитан Грейсон задержался у калитки, поднял воротник и мельком взглянул на дом, прежде чем скрыться в темноте вместе с остальными.
— Милорд? — Мэтью подошел ко мне со спины. — Быть может, вам тоже лучше уехать? И не оставаться здесь на ночь?
— Пуля не стреляет дважды в одно место, — я скривил губы. — Идем, послушаем охранников.
Через весь особняк мы прошли на сторону слуг. Филлипс и Девлин нашлись на кухне. При виде меня они вытянулись, как по команде. Мэтью остановился чуть позади — он не вмешивался и правильно делал.
— Кто из вас отвечал за парадный вход? — спросил я, глядя на них.
— Я, милорд, — сказал Филлипс, сложив руки за спиной. — Никто не входил и не выходил с главной стороны. Я стоял у дверей все время, пока леди Эвелин была в доме.
— А черная дверь для слуг?
— За ним я, милорд, — хрипло произнес Девлин. Он уже понимал, что скажу дальше.
— Значит, кто-то прокрался в мой сад, и вы этого не заметили. Так?
Он понуро кивнул.
— Я... — начал он, но я уже поднял руку.
— Вы отвлеклись, и в это время в мой дом проник убийца.
Девлин опустил голову.
— Милорд, я... Я услышал лошадей за оградой, кто-то двигался в тени. Я пошел проверить, но там никого не оказалось. А когда вернулся — в доме уже началась суматоха.
— Вам платят не за то, чтобы проверять шум за оградой, — отрезал я. — Вам платят за то, чтобы стоять там, где вы должны стоять.
Меня переполняла холодная ярость. Кулаки чесались врезать ему, и я сдерживался из последних сил. Во рту стоял горький привкус разочарования. Я думал, что убийство сэра Эдмунда можно было предотвратить, если бы...
Но история не терпит сослагательного наклонения.
С трудом укоротив гнев, я посмотрел на охранников.
Оба молчали. Даже Филлипс, ни в чем не повинный, не рисковал что-либо говорить.
Я сделал шаг ближе.
— Девлин, — сказал я негромко, — вы уволены.
Он вскинул голову, губы задрожали.
— Милорд, пожалуйста... я... я…
— Сегодня вы позволили убийце войти в мой дом. Больше такой ошибки вы не совершите.
Я шагнул ближе.
— Мне не нужны такие люди, как вы. Немедленно покиньте мой особняк.
Он побледнел, открыл было рот — и закрыл. Сутулясь, опустив плечи, Девлин обошел нас и скрылся за углом в коридоре.
Я повернулся к Филлипсу.
— Сколько надежных людей вы можете собрать прямо сейчас?
— Четверых, милорд.
— Хорошо. Пусть один встанет у парадного входа. Один — в саду, под окнами. Один — в доме, у главной лестницы. И последний — у двери для слуг.
— Есть, милорд. Я все устрою.
— Если что-то снова пойдет не так, я позабочусь о том, чтобы никто из вас не нашел работу до конца своих дней.
Филлипс вытянулся, как струна, и больше не осмелился ни взглянуть мне в лицо, ни шелохнуться.
— Понял вас, милорд, — хриплым голосом ответил он.
— Действуйте, — бросил я, разворачиваясь на каблуках.
Филлипс мгновенно сорвался с места. Я проводил его взглядом и повернулся к Мэтью.
— Я должен тебе рассказать о том, что задержало меня сегодня, и почему леди Эвелин вернулась одна, но это — позже, — тут я замолчал и, не сдержавшись, вздохнул. — Сначала я должен сделать кое-что другое.
Мне предстоял, возможно, самый тяжелый разговор за всю мою жизнь.
Мы покинули кухню и вернулись в жилую часть особняка, и я бросил короткий взгляд на лестницу, что вела на второй этаж.