У меня дыхание перехватило от его слов.
— Я... я даю вам слово, что после венчания ничего не изменится. Ничего, — с нажимом повторил, по-прежнему не отводя взгляда. — Мы станем жить как жили. Как... посторонние, но в одном доме, под одной крышей.
Невольно меня передернуло.
— Вы бы слышали себя со стороны, — горько обронила я и поднесла ладонь ко рту, покачав головой.
— А что не так? — сердито тряхнул он волосами. — Все лучше, чем ваше позорное бегство! И не смейте лгать, что вдруг возжелали стать гувернанткой!
— Нет, не возжелала. Но это честный труд и честный заработок. И, по крайней мере, я не предам себя, если пойду работать.
— Стало быть, вы предадите себя, если пойдете за меня замуж? Так я должен это понимать?
Я и забыла, с кем имею дело. Беркли уже не говорил со мной, он вел допрос. И каждое слово использовал против меня же.
— Да, предам, — кивнула я, не дрогнув.
В голове звенели слезы, и больше всего на свете я хотела сбежать из флигеля прямо сейчас. Нужно спросить у сестры Агнеты: быть может, она подскажет место, где я могла бы задержаться ненадолго, пока жду подтверждения, наймут ли меня гувернанткой?.. Если уехать завтра рано утром...
— И почему же, позвольте спросить?! — еще сильнее взъярился Беркли.
— Потому что вы предлагаете мне ужасную вещь! — стиснув кулаки, я вытянула руки вдоль тела. — Это не просто договорной брак, это... это... вас трясло, когда вы говорили — так сильно вам все это противно, так сильно вы всего этого не хотите! А я не хочу жить с человеком, который делает мне такое одолжение из жалости, словно... словно ему противна сама мысль о браке со мной.
Я замолчала, и стало так тихо. Сестра Агнета сидела, не шелохнувшись — я почти забыла о ее присутствии. Беркли же... Беркли стоял, отвернувшись, и уже обеими руками давил на спинку стула, нависая над ним. Темные волосы упали ему на глаза, спрятав меня от его тлеющего взгляда, но я видела напряженную шею с натянутыми жилами, дергавшийся кадык, и челюсть, которая была так сильно стиснута, словно его пытали.
— Это не так, — глухо выговорил Беркли наконец.
Глава 23
— Вы мне не противны. И мысль о браке с вами — тоже. Мне жаль, что все так сложилось, и у вас, по сути, нет выбора. В другой жизни предложение вам сделал бы кто-то более достойный, чем я.
— Вы...
«Вы достойный», — хотела сказать я, но запоздало прикусила язык.
— Зачем вы это делаете?
Вопрос застал его врасплох. Берли дернулся и опалил меня совершенно сумасшедшим взглядом.
— Что делаю? — переспросил, очевидно желая потянуть время.
— Спасаете меня. Предлагаете брак, — я повела рукой в широком жесте. — Вы же совсем не обязаны. И ничего мне не должны.
Он рванул воротник, словно ему не хватало воздуха, но в гостиной не было жарко.
— Потому что хочу, чтобы вы жили. И были счастливы, — тихо ответил он и поднял голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
Он мог сказать что-то про свой долг, но не стал. Мог сказать, что чувствовал себя обязанным, но промолчал.
И, кажется, сказал мне правду.
От которой сразу же заныло глупое сердечко. Я окинула Беркли внимательным взглядом. Разговор давался ему непросто. Я была уверена, что он предпочел бы стоять под пулями, чем рядом со мной в гостиной. Он не умел или не хотел обсуждать чувства, это я поняла еще давно. Жить с каменным сердцем и непроницаемой маской вместо лица гораздо проще. И выплескивать эмоции, участвуя в подпольных кулачных боях. Только кристальная злость, звенящая ярость и ненависть, и ничего больше.
— Эвелин, — позвал он меня по имени, что являлось грубейшим нарушением этикета, но мне ли на это пенять?.. — Соглашайтесь. Я... я не самый лучший человек и признаю это. Но... постараюсь быть для вас хорошим другом.
Другом.
Не мужем.
И только когда стихло его бешенство, которое еще в самом начале разговора пропитало гостиную насквозь, я поняла, как сильно вымоталась за эти короткие минуты. Хорошо, что под рукой нашелся стул, на который я почти рухнула. Заметила, как Беркли дернулся ко мне, но в последний момент удержал себя на месте. Сжал и разжал кулаки и на всякий случай скрестил за спиной руки.
Я могла настоять на своем. Могла подождать, пока не получу место гувернантки, и уехать. Но зачем?.. Я никогда не мечтала о браке по любви — прекрасно осознавала свое положение. Я ни о каком браке не мечтала, смирившись с тем, что останусь старой девой и проведу свою жизнь сперва подле дедушки, а затем — в одиночестве.