Но я не хотела к себе этой липкой, удушающей жалости, я ведь не была больна и не была калекой, и даже выучилась, получила профессию. Я могла работать. И не хотела, чтобы Беркли предлагал заключить с ним брак, потому что жалел меня. Это погубило бы нас обоих.
Что сказал бы дедушка?..
Подумала я и не сдержала тяжкого вздоха.
Что толку терзаться этим? Дедушки больше нет, я осталась одна и должна сама о себе заботиться.
Я украдкой, сквозь опущенные ресницы бросила на Беркли быстрый взгляд. Он почему-то считал, что недостоин меня, и этой глупости у меня не было объяснения. А правда заключалась в том, что мальчишка-бастард, выросший в кадетском корпусе, оказался благороднее многих.
— Да, милорд, — откашлявшись, заговорила я. — Я согласна. Давайте поженимся.
Наверное, в любовных романах в таких случаях положено обниматься. Невеста сияет от счастья, к ней со всех ног бросается одуревший от радости жених...
Конечно же, у нас не произошло ничего такого. Я осталась на стуле, Беркли замер в паре шагов от меня. Но я увидела облегчение у него на лице, а затем на мгновение разгладилась морщина на переносице.
— Вы… — заговорил он и сам себя оборвал, — хорошо, что вы согласились, — произнес как-то скомканно.
Вспомнив про существование сестры Агнеты, которая едва дышала во время этого тяжелого разговора, я обернулась к ней и успела перехватить ее странный взгляд. Глаза блестели, словно она сдерживала слезы, но с чего бы ей плакать?.. Наверное, просто игра света и тени.
— Я думаю, самым лучшем будет дать в газету скромное объявление, на пятой-шестой страницы. И после этого вы сможете какое-то время жить во флигеле, это будет прилично, — Беркли поторопился заговорить о делах. — Необходимо выдержать траур, хотя бы первые сорок дней, — он посмотрел на меня, и я механически кивнула. — После положенного срока будет прилично провести скромную церемонию.
— Хорошо, — сказала я, потому что его слова звучали очень разумно.
— Вы хотели бы здесь что-нибудь поменять?
— Что? — переспросила, потому что не поняла вопроса.
— Что-то поменять во флигеле, — вопреки своей привычной манере, неожиданно мягко пояснил Беркли. — Купить что-то, переставить?.. Быть может, вам нужно что-то из мебели или одежды? Я распоряжусь, чтобы это было сделано и оплачено.
Моргнув несколько раз, я посмотрела на него, размышляя, верна ли моя догадка. Он так неуклюже пытался обо мне позаботиться?..
— Нет... — начала я, но передумала, — благодарю, я поразмыслю над этим.
— Очень хорошо, — быстрая, слабая улыбка коснулась его губ.
У него даже из линии плеч ушло напряжение, которое копилось там все время, пока мы говорили. Только сейчас он смог расслабиться...
— Раз мы все... все обсудили, я пойду. Не смею больше мешать, — Беркли коротко поклонился мне и успел развернуться и дойти до дверей, когда я спохватилась и окликнула его.
— Милорд, постойте!
Он замер на полушаге, словно услышал приказ и посмотрел на меня.
— Я хотела поблагодарить вас, — сказала я, поднявшись вслед за ним на ноги и прижав к груди ладони. — За все, что вы сделали, — выделила голосом «все», потому что даже похороны он целиком взял на себя.
Я вообще ничего не соображала все те дни, что прошли между убийством и церемонией. Окружающая действительность была покрыта туманом.
Глаза Беркли вспыхнули, и он суетливым движением оправил лацканы сюртука.
— Вам не нужно меня ни за что благодарить, — посерьезнев, отозвался он.
— Вы не могли бы не уходить сейчас? — заговорила я, вновь поддавшись странному порыву. — А рассказать мне обо всем, что… что я пропустила?
Он явно колебался, это было видно невооруженным глазом. Но все же сдался, и его взгляд потеплел.
— Хорошо, — уронил тихо. — Я останусь и расскажу.
— Спасибо, — пробормотала я себе под нос.
Пропустила я не так много. Расследование топталось на одном месте. Никто не мог сказать, почему погибли те шесть несчастных женщин, которые были найдены на набережной. Что с ними произошло, было невозможно установить.
Аналогичная ситуация была с убийцей дедушки. Его след оборвался, никто ничего не видел, не слышал и не знал. Преступник просто забрался в сад лорда Беркли, застрелил человека, а потом на улицу, оставшись полностью незамеченным.
Хорошая новость все же была.
— За Эзрой следят. Я нанял людей, и Эван... мистер Эшкрофт приставил к нему жандармов. Так что он под контролем, — довольно унылым голосом закончил Беркли свой сухой рассказ, больше похожий на отчет.