Поэтому я заставила себя спустить босые ноги на пол и умылась остывшей за ночь водой из кувшина. Надела черное, глухое платье с высоким воротником под самый подбородок и с неброским кружевом на груди — единственным украшением. Траур по близкому родственнику носили год, но если мы и впрямь поженимся с Беркли, то после сорока дней я сменю черный цвет на лиловый.
Не стоит пренебрегать приметами даже в нашем странном случае. Все знают, что невеста в черном — к беде.
Разговор с сестрой Агнетой не шел из головы. Ее слова взбудоражили что-то во мне и зародили сомнения, которых не было, когда я давала согласие.
И ее вскользь оброненное: «вы ему глубоко небезразличны».
Что мне с этим делать, я не знала. Но решила, что самый лучший выход — занять руки чем-то полезным. Я устала сидеть и терзаться, и бесконечно переживать одни и те же страдания. Это душило меня, подтачивало капля за каплей. Я хотела отвлечься, хотела приносить пользу в конце концов. И потому отправилась в «большой» дом еще до завтрака, но, к своему удивлению, ровно на середине тропинки встретилась с Беркли.
— Нам нужно поговорить, — сказали мы одновременно.
— Вы первая, — конечно же, он уступил мне, но я резко мотнула головой.
— Нет, давайте лучше вы.
Он коротко кивнул.
— Я хочу поговорить о вашем отце.
Я не успела ничего ответить, когда желудок громко заурчал. Лучшего момента и придумать было нельзя.
— Вы голодны? — конечно же, Беркли услышал и отреагировал. — Вы не ели? Вы должны есть. Идемте в дом, я прикажу накрыть на стол.
Я молча кивнула и последовала за ним, с удивлением прислушиваясь к своим ощущениям. Я действительно была голодна — позабытое чувство. Не помню, когда в последний раз хотелось что-то съесть. Наверное, еще до убийства дедушки…
Мы вошли в столовую, когда слуги как раз убирали со стола пустые тарелки.
— Леди Эвелин позавтракает здесь, — сказал Беркли, когда к нему обратились взгляды лакеев. — Я выпью еще чашку кофе. Благодарю.
Затем он молча подошел к столу и отодвинул для меня стул, а сам сел напротив, не во главе. Мы ни о чем не говорили, пока лакеи меняли подносы и блюда и расставляли вокруг меня хлеб, сыра, несколько видов холодного мяса, нежнейшее масло, вазу с фруктами. Когда для графа принесли кофе в крошечной чашке, по комнате поплыл горький, терпкий аромат.
— Это эспрессо, — пояснил он, заметив мое любопытство. — Модные заграничные веяния.
Я лишь кивнула и усилием воли прекратила комкать салфетку, что лежала на коленях.
— Зачем вы хотели поговорить о моем отце? — спросила я, встретившись взглядом с Беркли.
— Ешьте, — непреклонно отозвался он и легким кивком указал на многочисленные блюда, что были расставлены передо мной.
Лишь дождавшись, пока я положу себе всего по чуть-чуть, он заговорил.
— Еще только когда вы ко мне впервые обратились с просьбой отыскать мисс Фоули, я запросил старое дело вашего отца, — Беркли начал издалека, и я мгновенно насторожилась.
— Зачем оно вам понадобилось тогда? Ведь речи о нем не шло.
— Это сейчас неважно. Я расскажу в другой раз, если будет угодно, — он отмахнулся, сделал небольшой глоток и поморщился. — Потом наше дело стало разрастаться как снежный ком, и до документов по вашему отцу я добрался далеко не сразу. А когда разобрал их, то понял, что почти все они — какие-то мелкие, неважные бумажки. Оказалось, основная часть производства до сих пор засекречена. Об этом не знал даже мистер Эшкрофт, который помогал с ним.
— Прошло уже пятнадцать лет, — тихо заметила я.
— Да, — отставив чашку, Беркли хрустнул костяшками.
— Я не смогу вам помочь. Я едва помню отца. Какие-то записи могли сохраниться у дедушки или в старом доме, но...
— Но он сгорел. Весьма вовремя, — жестко закончил он за меня.
Я подняла на него ошеломленный взгляд, застыв с поднятыми в руках ножом и вилкой.
— Вы думаете, тот пожар был связан сэтим?
— Я думаю, что одним ударом тогда было поражено сразу несколько целей.
— Понятно, — с трудом сглотнув, я посмотрела на кусок сыра на своей тарелке, который вдруг перестал казаться аппетитным.
— Именно ваш отец, занимая должность Лорда-Канцлера, поспособствовал тому, чтобы магия в нашей стране оказалась вне закона. Под запретом, как и магические артефакты. Он был далеко не единственным, но его мнение сыграло свою не последнюю роль.
— Я не... — я мотнула головой и резко замолчала.
Я не знала? Я никогда не пыталась узнать?.. Я старательно пыталась забыть, кем бы мой отец и что он совершил?..