Непрозвучавшие слова повисли между нами, в глухой тишине кабинета. Эван вглядывался в мое лицо, словно силился что-то рассмотреть, найти. Я стоял напротив него, скрестив на груди руки, и не отводил взгляда.
Вздохнув и поморщившись, он махнул рукой.
— Поступай, как знаешь. Кто я такой, чтобы тебя учить, — сказал и покачал головой.
— Осуждаешь? — не стерпев, едко спросил я.
У меня не было никого ближе Эвана. И его мнение много для меня значило.
— Не понимаю, — растерянно отозвался он. — Не понимаю, но вы оба — взрослые люди. Сколько леди Эвелин? Двадцать?
— Двадцать два.
— Ну, вот, — он вновь развел руками. — Какая тебе разница, что я думаю?
— Я не хочу, чтобы ты меня осуждал, — помедлив, признался я честно.
Эван вдруг улыбнулся и подошел, слегка ударил рукой по плечу.
— Я уверен, что никогда не смогу тебя осудить.
Напряжение в кабинете заметно спало. Я был заведен все это время, ожидал обвинений — даже от лучшего друга. Что я ломаю Эвелин жизнь и судьбу, что существует множество способов защитить ее и без женитьбы, что я совершил ошибку, сглупил, поторопился... Но нет.
Бросив взгляд на бутыль, которую Эван вытащил из шкафа, я прошел мимо и рухнул в кресло. С некоторых пор я старался держать все свои пороки в узде. Никаких увеселений, никаких боев. По крайней мере — до тех пор, пока мы не закончим это дело.
— Итак? — соединив ладони треугольником, я посмотрел на Эвана.
Он не садился и измерял шагами кабинет.
— О чем ты хотел поговорить?
— Слежку за Эзрой сняли, — тихо произнес он и скривился.
Я даже не удивился. Лишь вскинул брови и покивал сам себе.
— Это было ожидаемо, — ответил ровно, не совсем понимая причину гримасы на лице друга. — Я был удивлен, что тебе позволили ее установить.
Он мазнул по мне свирепым взглядом и разразился грубой бранью. Высказавшись, резко замолчал, и некоторое время тишину кабинета нарушало лишь его тяжелое, раздраженное дыхание.
— Кто подписал приказ? — спросил я, чтобы его отвлечь.
Эван окинул меня кислым, но бесконечно выразительным взглядом.
— Ясно, — без малейшего намека на веселье усмехнулся я.
Он замялся и скривил губы, и ладонями взлохматил волосы на затылке.
— Я приехал, чтобы предложить тебе проследить за Эзрой самим, — слишком поспешно произнес он, словно боялся передумать.
Я изогнул брови и скептически посмотрел на Эвана. Теперь был мой черед не верить тому, что услышал.
Служба для него была «всем». В отличие от меня, он оказался в кадетском корпусе при совсем других обстоятельствах. По собственному желанию. Его отец был жандармом и был убит во время погони за грабителями. Эван отчаянно хотел пойти по его стопам, потому матушка и отправила сына в корпус. Стать жандармом, как отец, была его цель и мечта с раннего детства.
Потому-то в голове у меня одно не вязалось с другим, ведь Эван рисковал своей карьерой.
— Ты можешь лишиться службы, если кто-то об этом узнает, — заметил я.
— Могу, — просто ответил он и кивнул. — Но, знаешь... я не стану цепляться затакуюслужбу, — с нажимом добавил и скривился.
С минуту я изучал его лицо, пытаясь понять, не взыграл ли в нем алкоголь и усталость последних дней.
— А еще... у нас забрали все бумаги по убитым женщинам, — обронил Эван глухо. — Завтра я буду должен передать дело.
Я бы спросил «куда», но все было и так понятно.
Также понятно стало, почему на Эване лица не было, когда он только приехал. И почему он так спокойно воспринял новость о нашей с Эвелин помолвке. Творилось такое безумие, что многое на этом фоне казалось незначительным.
— Кронпринц отправился в путешествие, — что же, если мы начали делиться дерьмовыми новостями, то мне тоже было что сказать.
— Откуда ты?.. — тотчас вскинулся Эван.
Обычно сведения о перемещениях членов правящей династии скрывались от широкой общественности.
— Свои источники, — хмыкнул я. — Я послушал твой совет и хотел попросить его аудиенции. Мне отказали. Но герцог Аргайл — помнишь его?
Эван нахмурился.
— Тот, которому изменяла жена?
— Да-да, тот самый, — я не сдержал довольной улыбки: мое первое дело принесло не только деньги, но и весьма полезные связи. — Так вот, благодарный мне до сих пор герцог Аргайл и поведал, что кронпринца отправили со срочной миссией заграницу на два-три месяца.
— Дьявол... — пробормотал Эван.
Он, наконец, уселся в кресло и вновь взлохматил волосы.
— Видишь, если тебя поймают, просто скажешь, что не мог действовать иначе. Так сложились обстоятельства.
Он посмотрел на меня с глубоким скептицизмом.