— Я, пожалуй, должна немного отдохнуть, — очень громко объявила сестра Агнета. — Все же возраст у меня почтенный. За вашими приключениями мне никак не угнаться, — усмехнулась она, очевидно намекая на азарт, с которым мы перебирали книгу за книгой в библиотеке.
— Не преуменьшайте своих заслуг, — Беркли широко улыбнулся, посмотрев на нее.
Сестра Агнета махнула рукой, что-то неразборчиво пробормотав, и зашагала к флигелю. Немного подумав, я направилась к особняку.
Дворецкий Кингсли встретил нас странным сообщением: передал, что мистер Эшкрофт прислал записку. Он явится в особняк к семи ровно. Странное время, которое не подходило ни для ужина, ни для аперитива...
Но Беркли кивнул так, словно его все устроило, и попросил подать чай в малую гостиную. Оставаться нам наедине было неприлично, и он велел оставить двери открытыми, и чтобы в них стоял один из двух лакеев.
Я опустилась в кресло, расправив складки на черной юбке, и Беркли устроился напротив — мы оба заняли привычные места. Мы сидели так далеко не в первый раз, и от этой мысли по груди расползалось странное, незнакомое тепло, похожее на прикосновение ласковой руки.
— Нынче вечером я покину особняк, — заговорил он, не став дожидаться, пока слуги принесут чай. — Мы с Эваном отправимся на ужин к лорду Честеру. Он устраивает прием по случаю помолвки младшего сына. Или дочери?.. Могу путать.
Я кивнула и прищурилась, пытаясь припомнить, слышала ли я это имя прежде. Но раньше я преступно мало интересовалась политикой и жизнью высшего света.
— Лорд Честер — единственный соперник текущего Лорда-Канцлера на предстоящем голосовании, — верно истолковав мой взгляд, пояснил Беркли.
Мне понравилось, как он сказал это: просто, без малейшего жеманства. Он сильно изменился за минувшее время... Впрочем, как и я.
— Вы попытаетесь с ним договориться? — рискнула я предположить и угадала.
Беркли кивнул и собрался заговорить, но тут вошел второй лакей с подносом, и мы прервали нашу беседу. Мы намеренно понижали голоса до шепота, чтобы нас не могли подслушать слуги. Доверять можно было лишь очень узкому кругу людей.
— Скорее, мы будем торговаться, — хмыкнул Беркли. — Лорд Честер упорно заявляет свою кандидатуру на все голосования вот уже пятнадцать лет. И еще ни разу у него не получилось победить. Я уповаю на то, что он достаточно зол и уязвлен, и обижен, чтобы к нам прислушаться.
Кажется, он нервничал. Пока говорил, Беркли покачивал закинутой на колено ногой и периодически стучал пальцами по деревянному подлокотнику кресла.
— Возвращайтесь не слишком поздно, — вырвалось у меня, прежде чем я подумала.
Прозвучало ужасно двусмысленно. Граф вскинул бровь, и я поспешно прибавила.
— Утром нам придется навестить несколько отделений банков.
Его взгляд дрогнул, и он сузил глаза. Казалось, Беркли смотрел на меня вечность. Затем легко повел плечами и кивнул.
— Конечно, миледи.
— Но только не посреди ночи и не избитым, — зачем-то я решила его поддразнить.
Это было очень недальновидно, но, наверное, таким уж выдался вечер. Я болтала несвойственные мне глупости, чтобы потом сгорать внутри себя от стыда.
Беркли шумно, весело хмыкнул.
— Я постараюсь, леди Эвелин, — пообещал он с совершенно серьезным лицом, и по губам у меня расплылась глупая улыбка.
Отвернувшись, я прекратила искоса разглядывать лицо Ричарда и уставилась на огонь в камине. Тихо и уютно трещали дрова. По гостиной расплывался кисловатый вкус шиповника, который добавили в чай. Часы резкими щелчками отбивали минуты одну за другой. Языки пламени, лизавшие сухие бревна, гипнотизировали, заставляя расслабляться. Было спокойно — такое редкое нынче слово и чувство. Спокойно и тихо.
Я прикрыла глаза, позволив себе откинуться в кресле и прекратить держать спину идеально выпрямленной. Поправив юбку, вытянула ноги поближе к огню. Я чувствовала, что неловким движением сбила пучок на затылке, одна шпилька затерялась где-то в обивке, и пряди, которые она удерживала, упали на плечи. Мне было лень протянуть руку и поправить их.
Сначала я подумала, что мне кажется. Когда вдохнула и почувствовала в воздухе помимо аромата шиповника еще что-то горькое, терпкое. Но потом совершенно явственно ощутила легкое, почти невесомое прикосновение к той самой прядке, что лежала на плече. Мужские пальцы, дотронувшись до нее, отвели в сторону.
Я резко распахнула глаза и отпрянула, потому что Беркли был близко. Слишком близко, я никак не ожидала увидеть его лицо от своего в считаных дюймах. Спустя мгновение он отпрянул еще дальше. Болезненно скривился и несколько раз сжал кулак и разжал его, до боли напрягая предельно вытянутые пальцы.