Поверить в удачу было сложно. Я вглядывался в лорда Честера, понимая, что подвох мог крыться везде. И он мог солгать мне — вероятность была огромное. Но проблема заключалась в том, что особого выбора у нас не было. И так все чаще приходило чувство, что мы словно загнаны в угол, и нужно из него как-то выбираться.
Хороший вопрос — как.
Быстро простившись со стариком, мы покинули его роскошный особняк. Задерживаться дольше не хотелось ни мне, ни Эвану.
— Ты ему веришь? — спросил он, когда мы выбрались на воздух.
— Ни капли.
***
Утром, как и собирались, мы отправились в банковские хранилища. Вместо сестры Агнеты в качестве дуэньи взяли Эвана. Прежде всего, из соображений безопасности. Было у меня очень четкое ощущение, что покойный герцог Невилл за семью замками спрятал не кошель с золотыми монетами.
К поездке мы подготовились: надели парики, сменили привычную одежду. Эвана изображал из себя светского модника, я — секретаря какого-нибудь старика, чьего жалования хватало на самые дешевые ботинки и пальто. Даже не сюртук. И только трогать траур Эвелин не поднялась рука, потому ограничились лишь сменой цвета волос. Рыжей ее видеть было ужасно непривычно.
Она вела себя как ни в чем не бывало. Даже улыбалась, расспрашивала о чем-то Эвана все время, которое мы провели в экипаже. Невольно зародилась обидная, но здравая мысль: что если проницательный детектив Беркли ошибся? В своих предположениях и интерпретациях поведения одной молодой леди...
Легче всего было бы приказать самому себе не забивать голову. Но я не мог. Уже не мог.
Верный банк мы нашли с третьей попытки. Как я и предполагал, герцог Невилл завел хранилище на девичью фамилию жены. Он словно предчувствовал, что с ним может что-то случиться, и потому обрубал все концы. Может, так оно и было.
Не понадобилось показывать никакие документы. Как и врать о том, что они были утеряны. Достаточно было лишь продемонстрировать ключ, который Эвелин не выпускала из рук. И нас тотчас проводили в отдельное помещение, стены которого были отделаны панелями темного дерева. Вдоль одной из них, словно соты, тянулся массивный шкаф — мозаика из металлических ячеек разных размеров, каждая с отполированной латунной табличкой и замочной скважиной.
Как рассказал нам сопровождающий, каждая ячейка имела двойной замок: основной — сложный механизм с поворотной комбинацией, и дополнительный — под ключ, изготовленный вручную, с уникальной нарезкой бороздок. Ключ подходил только к одной ячейке, и его невозможно было подделать без точной копии, которую могли сделать лишь в банке, по личному распоряжению владельца и при наличии кодовой фразы, известной ограниченному числу лиц.
Мы остановились перед ячейкой, на которую указал клерк.
— Вот сюда, мисс, — показал он на отверстие и посмотрел на Эвелин.
Она почему-то медлила. Сжимала ключ и покусывала губы, и смотрела на ячейку так, словно опасалась, что из нее выпрыгнет чудовище.
— Не бойтесь, — шепнул я, пытаясь ее подбодрить.
Эвелин подняла на меня взгляд, а потом опустила, покосившись на место рядом с собой. Затем еще раз подняла и опустила, и я шагнул к ней.
— Никогда не думала, что увижу вещи отца... — пробормотала она скованно.
Повиновавшись порыву, я положил руку ей на спину, и она едва заметно подалась назад. Потом решительно закусила губу и вставила ключ в ячейку.
Дальнейшее сделал клерк. Он воспользовался вторым ключом, который отличался от первого, и путем сложной комбинации, постоянно то подкручивая железные стержни, то едва ощутимо их проворачивая, наконец, открыл ячейку.
Я задержал дыхание на мгновение, прежде чем заглянуть внутрь.
И мы увидели деревянный ящик, небольшой короб.
— Я оставлю вас, господа, — дипломатично сказал клерк и покинул помещение.
Никто из нас не пошевелился, продолжая разглядывать самый обычный ящик.
— Дик, давай возьмемся вместе, — Эван решительно шагнул к ячейке, и я вынырнул из оцепенения и последовал за ним, услышав за спиной судорожный вздох Эвелин.
Ее можно было понять.
Вдвоем мы достали ящик и подняли его на специальный стол.
— Я бы уступил вам открыть, но лучше, если это сделаем мы, — обратился я к Эвелин, чувствуя отголосок вины.
— Конечно, — она поспешно кивнула. — Открывайте первыми вы.
Переглянувшись с Эваном, мы взялись за крышку с двух сторон и сняли ее, положив на стол. В помещении, в котором мы находились, было так тихо. Слышалось только наше дыхание.
Я заглянул внутрь ящика.
— Это книги... какие-то потрепанные тетради... — нахмурившись, растер двумя пальцами лоб.