Зоя Вадимовна, как ни странно, еще ждала ее в классной комнате, сидя на стуле и перелистывая ноты.
— Мне разрешили участвовать. Директор сам туда позвонил, — чуть ли не с порога принялась кричать она. Со стороны казалось, что у девочки началась истерика.
С широкой, полубезумной улыбкой она кинулась к любимому пианино.
— Мы будем заниматься дальше. Я обязательно должна победить, — и легкие пальцы запорхали над клавишами почти в джазовом ритме. Светлые завитки волос подпрыгивали и дергались в ритме этой музыки.
Лиза не верила, что наконец-то настал тот самый день. Она стояла в тесной прихожей скромной квартирки Зои Вадимовны и, не отрываясь, смотрела на себя в зеркало.
Директор не только позволил ей участвовать в конкурсе, но и отпустил к учительнице на целый день, чтобы они успели подготовиться.
Женщина очень удивлялась неожиданному добросердечию обычно жестокого и хамоватого мужчины, а Лиза только отмалчивалась, стараясь не думать о расплате.
В конце концов, настал тот день, ради которого, как оказалось, она жила.
Скромное голубое платье сидело на ней почти идеально — тонкий пояс подчеркивал стройную талию. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам, подчеркивая нежные черты и серые глаза. Ресницы и брови у нее отчего-то были черными, что только сильнее выделяло ее красоту. Высокие гольфы немного помогали смириться с тем, что туфли на размер больше, хотя походка в них все равно была скованной и ковыляющей. В любом случае, ничего лучшего у Зои не было.
В сумочке женщины лежали ноты для мелодий.
Они сели на метро, где Лиза оглядывалась с видом марсианина, только что упавшего с небес на грешную землю. До этого она была в метро только раз и уже забыла, какого это, путешествовать под землей.
Затем они вышли из метро и немного прошлись пешком прямо к зданию Дворца пионеров.
По случаю конкурса "Молодые таланты", вход в это слегка вычурное здание, где было больше стекла, чем бетона, спроектированное архитектором-сюрреалистом, был украшен разноцветными шариками. Возле входа наблюдалось оживление, даже стояло несколько автомобилей с названиями известных телеканалов на табличках. Репортеры и журналисты готовили камеры и микрофоны, скучающе сплевывая сквозь зубы. Кроме того, возле входа тусовались обычные зрители, большая часть из которых была либо из богемного мира, либо семейными парами с детками.
По десятку "крутых" машин Лиза сделала вывод, что поблизости также притаились viр-персоны. Она ощутила неожиданную слабость в ногах, а в ушах раздался ровный гул, словно бы она тонула на глубине океана.
Неожиданно к остановке, находившейся возле входа во дворец, подъехал и остановился розовый лимузин. Из него вышла очень дорого одетая девочка, следом за которой семенила явно ее мамаша.
Девочка оказалась смазливой брюнеточкой с тщательно завитыми кудряшками, очень ярко накрашенная — с глаз едва не сыпались блестки, а уши оттягивали огромные, явно золотые серьги с изумрудами. В руке она держала маленькую розовенькую сумочку, к которой крепился талисман — розовый же зайка.
Распространяя удушливые запахи очень дорогих духов — казалось, что на нее вылили, как минимум, три флакона — девочка уверенно, с высоко задранным подбородочком, направилась ко входу, по пути нагнав Лизу и сильно толкнув ее, едва не повалив на тротуарные плиты.
Лиза ошарашено уставилась ей вслед.
Зоя Вадимовна трусила рядом, немного сгорбившись, как старая черепаха.
Наконец они оказались внутри.
Девочка с восторгом огляделась: огромные залы, лестницы, ведущие на верхние этажи… Все показалось ей таким необычным и красивым. А многочисленные дети и подростки, слонявшиеся по залам с видом превосходства, разговаривающие о каких-то своих делах, показывающие друг другу тетрадки и мобильники — показались ей только что сошедшими с любимого старенького телевизора героями молодежного сериала.
Лиза оглядывалась с робким видом, словно нищий, случайно попавший на изысканный прием в доме "нового русского".
— Нам туда, — прошептала Зоя Вадимовна, указывая тонким пальчиком на двери, где висел распечатанный ксерокс со словами "вход для участников конкурса".
Они зашли в странное место. Сначала шли по узкому, затемненному коридору, где пахло пылью. Потом вышли на сцену, полузакрытую черным бархатным занавесом. Потом спустились в зал, амфитеатром поднимающийся ввысь.
Остальные участники конкурса сидели в первых рядах, вместе с озабоченными, взволнованными мамочками, которые каждую секунды то поправляли грим и прическу своих чад, то теребили их одежду, то вытаскивали из сумочек ноты и программу выступления.