"Наверное… Да, это будет лучше всего" — Лиза ощутила прилив жгучей, невыносимой радости.
"Я придумала для него достойную месть. Я сломаю ему пальцы. Так, чтобы он больше никогда не смог играть. Сломаю, отрежу или расплющу", — не успела эта мысль сформироваться в мозгу и переодеться в красный наряд торжества, как внезапно зазвонил ее мобильный, лежащий рядом с креслом-качалкой на деревянной тумбочке.
Лиза вздрогнула, потянулась к нему, едва не сбив на дощатый пол. Глянула на номер — и не смогла удержать вскрика: она узнала номер Джастина.
Ей показалось, что она никогда не сможет забыть ничего, чтобы касалась его… Их обоих. Того времени, когда они жили вместе, а затем спали друг с другом. Это было совершенно невозможно. Джастин вошел в ее плоть и кровь. Словно их общий, но мертвый ребенок, стал тем самым цементом, который может скрепить две даже совершенно разные основы.
— Джастин… — сдавленно прошептала она, схватив мобильный. Она не могла не ответить ему.
Хотя бы потому, что должна быть в курсе всех замыслов врага.
Взяв трубку, она молчала, но знала, что он слышит ее дыхание. И, наверное, понимает, что она взволнована.
— Привет, дорогая, — тягучий, ледяной, вводящий в панику голос прозвучал, уничтожив хрупкую тишину. Впервые ей стало настолько страшно. Почти так же, как в тот миг, когда она стояла, беспомощная и беременная перед ним и Джиной. Когда он держал ее за руки, а его обезумевшая невеста избивала ее прямо в живот. — О чем там думаешь? Наверняка придумываешь новые планы мести? Например… — он явно задумался. — Хочешь сломать мне пальцы? Да, дорогая?
— Откуда ты… — вырвалось у Лизы.
— Интуиция, дорогая. Наверное, я, как музыкант, подумал бы о том же самом. Хотя, должен признаться, что идея неплохая и не лишена оригинальности. Хотя подобные задумки уже проскальзывали в каком-то фильме. И не одном, кажется, — его голос звучал спокойно, лениво, бесчувственно, словно электронный голос какого-нибудь робота. — Да, так вот, чего я тебе, собственно, звоню. Я готов забыть инцидент с моей женой и дочерью. Собственно, мне на них абсолютно наплевать. Найду себе другую сучку, если вдруг захочу еще одну жену и еще одного ребенка. Поэтому я и не буду тебя трогать по этому поводу. Но… если ты посмеешь даже подумать над тем, чтобы что-то сделать со мной… Знай, я всегда начеку. К тому же, я с тобой церемониться не буду, и одними пальцами ты не отделаешься, дорогая, — тем же тоном, совершенно без эмоций, выкладывал он. — Я тебя в кислоту окуну, дорогая, медленно-медленно. В общем, воображение у меня богатое. И я заранее нанял людей, которые схватят тебя, если ты нанесешь мне вред. У нашей семьи омерзительные знакомства среди мафии. Так что советую, моя дорогая, оставить меня в покое. Будем считать, что мы — квиты. К тому же, ты сейчас не нуждаешься, чтобы переживать из-за каких-то денег, которых я тебя лишил. И, я надеюсь, достаточно умна, чтобы не плакать из-за какого-то зародыша, которого мы с Джиной выбили из тебя. Считай, что тебе это даже пошло на пользу — твоя великолепная кожа не изуродована родовыми растяжками, или, что даже хуже — шрамом от кесарева. К тому же, ты могла и умереть при родах. Дети — это геморрой и сплошные проблемы, так что тебе очень даже повезло, дорогая, что ты избавилась от этой обузы. Ну, пока, желаю тебе прекрасного вечера, — Джастин положил трубку.
Лиза медленно положила мобилку на тумбочку и уставилась в темное небо.
Она чувствовала себя совершенно опустошенной, словно Джастин этим разговором выцедил с нее литр крови.
— Я не смогу его победить, — уверенно, с горечью, проговорила она в вечернюю пустоту заросшего сада. — Он выиграл, потому что он еще больший негодяй, чем я. Джастин полностью равнодушен, и поэтому его никто не сможет задеть. По крайней мере, не я. Потому что я — слабее его. Мы словно два хищника одной породы, только я более мелкий экземпляр, — бормотала она. — И, возможно, мне действительно повезло, что я так легко от него отделалась? Я уверена, что он действительно не будет мне мстить за Джину и дочь — ему совершенно на них наплевать. Я уже поняла, что ничего не смогу с ним сделать. Да и нет у меня на него сил. Не могу я с ним бороться, потому что… Все еще люблю?
Лиза вздохнула.
— Как же глупы бывают женщины, — воскликнула она, ударив кулачком по стенке. — Мы часто влюбляемся в негодяев, прощаем им абсолютно все — и совершенно не можем забыть. Наверное, это моя отравленная кровь.
— Ты что-то сказала, дорогая? — на террасу вышел Том, улыбаясь.