Его лицо все еще было мертвенно бледным, а на щеках Пейдж уже выступил прелестный румянец.
– Знаете что, – протянул Ванс, – вероятно, именно ревность Рут и спасла вам жизнь. Какая ирония судьбы, да?
– Не понимаю, – призналась она.
– Я подозреваю, что когда погас свет, Рут решила, что Майлз с вами, и пошла вас искать.
– Неважно, по какой причине она пришла, – пылко произнесла Пейдж. – Я ей очень благодарна. Никогда в жизни я не была так перепугана. – Она выпрямилась, потянулась к жакетику и достала из кармана носовой платок.
Вместе с платком она вытянула сложенный вчетверо листок бумаги. Пейдж удивленно развернула записку и слегка нахмурилась. Она перечла записку, потом снова пробежала послание глазами. Наконец она протянула листок Вансу.
– Ничего не понимаю! – воскликнула она.
«Спросите Марту Уинтли, – гласила записка, – близко ли она знакома с Джеромом Бруксом».
– Откуда это у вас? – поинтересовался Ванс.
– Я только что обнаружила ее.
Перечитав записку, он сунул ее в карман.
– Я не знаю, что это значит, но выясню это ради Марты и всех, к кому это может иметь отношение. Кто мог подбросить вам записку?
– Полагаю, вы видели Хорька в лифте, когда мы спускались с пентхауса. У него был ужасно рассерженный вид.
– Нет, я его не заметил. Я почему-то всегда упускаю его. Кроме того, я так беспокоился о вас, что вообще ничего вокруг не замечал. Когда, вы говорите, он появился?
– Ну, как же вы не помните? Мы вместе с гостями спускались с пентхауса, и лифт остановился только на первом этаже.
– Как, черт возьми, он проник к Форрестам? В таких зданиях у лифта всегда стоят швейцары и никого не пускают без разрешения жильцов.
Пейдж покачала головой.
– Потом эта странная горничная. – Она рассказала о девушке, которая на ужине у Форрестов изображала прислугу, но на танцах в отеле появлялась в вечернем туалете. – Она кивнула мне и улыбнулась. Мне показалось, что она одна из них.
– Из них?
– Из тех, кто за нами следит. А может, среди ваших агентов уже появились женщины?
– Понятия не имею, но утром спрошу. Вспомните, может быть, кто-нибудь еще мог положить записку вам в карман?
– Ну… Я подошла близко к Форрестам, когда мы с ними прощались. В лифте рядом со мной стоял Норман Грэхем, но он весь вечер просто испепелял меня взглядом, и потом, непонятно, зачем ему писать мне записки, когда он запросто мог со мной поговорить. Бедняга мистер Форрест вел себя так, словно пытался спасти Нормана от моих ядовитых укусов и вообще моего, якобы, плохого влияния. Все это ужасно глупо, но и неприятно тоже.
– Дело не только в этом, Пейдж. – Что-то в голосе Ванса заставило ее отстраниться и заглянуть ему в глаза. – Ответственность за то, что я сейчас вам скажу, лежит на мне, и люди Маркхэма не посоветовали бы мне это делать. Но… мне кажется, что я в вас не ошибся.
– Не ошибся? – Пейдж была в недоумении.
После перенесенного в пентхаусе потрясения ее мысли путались. Она покачала головой, и щеки Ванса коснулись ее мягкие волосы.
– У Нормана Грэхема, – тихо начал Ванс, – есть чек за норковый жакет, который носит Кейт Уиллинг.
– Не понимаю, о чем вы. Кто такая Кейт Уиллинг?
– Разве я вам не говорил? Это девушка, которая притворяется Беверли Мейн.
– Притворяется! Нет, вы мне этого не говорили. И ваша тетя до сих пор не знает…
– Тетя Джейн не должна знать этого, Пейдж. Она сразу выдаст себя.
– Но Норман… Ванс, вы хотите сказать, что Норман предатель, что он заплатил девушке за то, что она передаст кулон, который попал ко мне?
Он промолчал, и Пейдж нетерпеливо сказала:
– Это же абсурд. Не говоря о том, что у него нет таких денег, он даже не посмотрел на кулон, когда мы обедали вместе. Я уже рассказывала вам это. – Пейдж взглянула на Ванса и увидела в его глазах холод.
– Пейдж, я хочу знать, почему, если у Нормана нет денег, он обещал вам бриллиантовое колье?
Если бы он не сидел так близко, ему бы не удалось удержать ее, когда она попыталась вскочить.
– Постойте! – приказал он.
Ее голубые глаза метали молнии, губы дрожали от ярости.
– Пустите меня!
– Сначала я жду объяснений.
– Ладно. Я согласилась на это задание, чтобы помочь делу. Этим я навлекла подозрение на двух невинных людей: Теда Харвеста и Нормана Грэхема. Да, – торопливо продолжала она, не давая ему вставить ни слова, – на Нормана. Он пригласил меня пообедать с ним, потому что мистер Форрест сказал ему, что его проверяет отдел безопасности, и во всем обвинил меня. Я объяснила, что просто упомянула о нем, как о человеке, который порекомендовал мне устроиться на работу в эту компанию. А он сказал, что люди из отдела безопасности копаются в его личной жизни и даже интересуются, почему расстроилась его помолвка. А я объяснила ему, – сбивчиво продолжала Пейдж, – что Хелен испугалась выходить за него замуж, так как решила, что он очень расточителен. На это он ответил, что пытался подражать ее отцу, подумав, что ее восхищает такой образ жизни. Мы пришли к выводу, что он вел себя, как дурак, он пообещал исправиться, был рад, что я все ему рассказала, и тогда он пошутил… что если у него все получится с Хелен, он подарит мне бриллиантовое колье. Мы засмеялись. И это все. Но сегодня он стал снова в чем-то меня подозревать, и… пустите меня! Ванс заключил ее в объятия и твердо сказал:
– Ни за что на свете.
– Я вас ненавижу, – прошептала она.
– Правда, Пейдж? Правда? – Его губы коснулись ее лба, ее щеки. – Почему?
Она опустила голову.
– Потому что вы подозреваете меня в ужасных злодействах. И потому что вы так поцеловали меня в такси. Как будто… вам на меня наплевать.
– Не успели мы сойти с самолета, как я был уже по уши в тебя влюблен. Неужели ты не догадывалась об этом, Пейдж? – Она слегка вздрогнула.
– Неужели? – Он заставил ее посмотреть ему в глаза. – Пейдж! Любимая!
И на этот раз она не отвернулась.
– Но эта записка, которую ты нашла в кармане жакета, – сказал Ванс после долгой паузы.
Пейдж вернулась из сладких грез о будущем в тревожную неопределенность настоящего.
– Ее мог подсунуть кто угодно.
– Я так не думаю, – холодно возразил он.
– Что ты хочешь этим сказать? – Его тон удивил ее.
Ей было так уютно лежать в его объятиях. Она села прямо, глядя на него во все глаза.
– Сколько человек знает про Марту? Кому известно о твоей… связи с Бруксом? Не забывай, что Марты нет уже пять лет, и тетя Джейн никому о ней не рассказывает. И еще одно: кому, и каким образом стало известно, что ты знаешь о Марте?
– Об этом я давно хотела с тобой поговорить, – сказала Пейдж, – но у меня просто не было возможности. – Она рассказала о своих визитах на Четвертую улицу и о неудачном разговоре с Мартой.
– Ты отправилась в Виллидж, чтобы найти Марту и уговорить ее вернуться домой? Любимая, да ты работаешь сверхурочно!
– Она такая жалкая, Ванс, хотя никогда не простила бы мне этих слов. И тете Джейн так ужасно одиноко без нее. Самое странное то, что Марте тоже одиноко. И кто-то пытается ее использовать в своих целях. В этом я уверена. Пока я у нее была, кто-то прятался в шкафу и подавал ей оттуда знаки, что говорить, а о чем молчать.
Ванса это позабавило.
– Зная, как ты бесстрашна, я удивлен, что ты не распахнула дверцу шкафа, чтобы посмотреть, кто там прячется.
– Там не было дверцы, там была занавеска. И потом, я пыталась ее предупредить. Я сказала ей, что ее используют.
– Ох, Пейдж! Моя маленькая глупышка! – Ванс снова сжал ее в объятиях, ругая за то, что она так по-идиотски рискует. Пейдж, прижавшись щекой к его щеке, ничуть не обижалась. Наконец, отпустив ее, он сказал:
– Завтра я отнесу этот нефритовый кулон в контору. Мы больше не будем так тобой рисковать. Я отдам его в отдел безопасности. Несмотря на всю свою преданность делу, я не собираюсь смотреть, как тебя кидают с двадцатого этажа.