— Ты мои звездочки не тронь, пацан! Они кровью и потом заработаны, — не остался в долгу Владимир Степанович.
— А вы прекратите цепляться к каждому моему слову! Тоже, нашли пустобреха. Если б мне действительно нужно было что-то придумать, то уж постарался бы выбрать более правдоподобный вариант.
— Ладно, угомонились, — теперь миротворцем выступил майор. — Чем можешь подтвердить свои слова?
Ладони к этому моменту чесались так сильно, что я не выдержал:
— Хотите подтверждения? Пожалуйста. Тогда прошу занять место перед зеркалом. Только учтите — будет больно. Очень больно.
— Что ты можешь знать о боли, лейтенант? — Мужчина решительно придвинул стул к туалетному столику.
Кто же так поиздевался над цветком его души? Лишь один лепесток был неповрежденным, а вот остальные…
— Сколько вам лет, Владимир Степанович? — вопрос вырвался сам собой.
— Сорок пять.
— Не может быть! — На мой взгляд, ему было не меньше шестидесяти.
— Что, не похож на ягодку? Так я ведь не баба, ешь твою медь. Ладно, чего ты там доказывать хотел? Давай быстрее.
— Быстро не получится. Вашу ауру словно из пулемета расстреляли — дырка на дырке.
— Из гранатомета. В Афгане. Четверть века назад. — Утренний гость хотел еще что-то сказать, но мои манипуляции заставили его крепко сцепить зубы.
Майор оказался мужественным человеком. В течение двух часов он не проронил ни звука. Я видел, что он испытывал непереносимую боль, но лишь ходившие желваки да пару раз выступившая на губах кровь выдавали его мучения. Наконец цветок засиял.
— Я закончил. — Ощущение полной опустошенности навалилось так резко, что я едва не рухнул по пути к диванчику.
— И что это было? — Владимир Степанович оторвал взгляд от зеркала, так и не обнаружив видимых ему результатов работы.
— То же, что я сделал с Маргаритой.
Он с трудом встал. Пару раз прошелся по комнате. Видимо, внутри человека что-то изменилось и он это почувствовал.
— И девчонка все стерпела?
— У нее был не такой запущенный случай.
Почти сразу зазвонил телефон.
— Слушаюсь, сейчас буду, — майор положил трубку. Возле самой двери он оглянулся и негромко произнес: — Ты меня убедил, парень.
Очень хотелось выяснить в чем, но сил не осталось. Ни капли. Меня словно пропустили через мясорубку. Тупая боль поселилась во всем теле, а голова гудела, как трансформатор под напряжением.
«Чем это меня так расплющило?» — Я уронил голову на подушку.
Глава 3 Живое вопложение (Ч. 2)
— Добрый вечер, Семен Евгеньевич. Как самочувствие?
Новый посетитель вошел в комнату бесшумно. Не было слышно ни скрипа открывавшейся двери, ни шагов. Когда я отвернулся от окна, высокий мужчина в сером костюме стоял в центре комнаты.
— Здравствуйте! Не жалуюсь.
«Ну и текучка у вас, господа исследователи. Что ни день, то новый кадр. Сегодня так уже второй пожаловал. Скоро десятками приходить будете? Что на этот раз от меня нужно?»
— У меня для вас хорошие новости. Эксперимент закончился, а вместе с ним и ваше заточение. — Его голос, несмотря на мягкость, казался клейким и тягучим, как липкая масса, в которой увязают мухи.
— Здорово! И когда меня выпустят?
Люблю хорошие новости, но когда они приходят столь неожиданно, начинаешь сомневаться в искренности людей, их приносящих. Как там про данайцев?..
— Прямо сейчас, Семен.
— Я могу идти?
Поверить в столь внезапную удачу? Особенно после утреннего разговора с майором? В сказках, конечно, и не такое случается, но мы живем в реальном мире, где за любое чудо следует платить. Вопрос — кто, чем, когда и сколько?
— Несомненно.
— А где можно забрать вещи?
— Все уже в машине. Пока будем ехать, переоденетесь.
— Вы отвезете меня домой?
«Прямо подарок на подарке. Раз уж такое счастье привалило, может, спросить, сколько мне денег выплатят за моральный ущерб?»